слишком холодную и слишком гладкую…
Потом… потом она перестала что-либо ощущать. Перестала чувствовать что-либо вообще кроме невероятной легкости и свободы! И вот она уже где-то высоко-высоко, под самым потолком. Внизу, на полу она увидела себя, нет не свое безжизненное тело, а именно себя, еще пытающуюся подняться, еще цепляющуюся за жизнь.
«Там осталась та, что все знала об этом мире, – поняла она, – и это именно она пытается сейчас выжить, выжить, во что бы то ни стало, но ей уже не помочь…» Вместе с ощущением свободы пришло понимание того, что теперь она просто наблюдатель, и ей уже ничего не изменить, ничего не сделать, остается просто смотреть.
И она стала просто смотреть, а так как пока смотреть было особенно не на что, она стала разглядывать свое бывшее тело, которое вдруг стало казаться ей совсем чужим и незнакомым. Первым ее открытием было то, что у нее оказалось всего лишь три длинных пальца на когда-то своих собственных руках, потом она с явным неудовольствием обнаружила, что у «ее» тела довольно короткие ноги, руки же, наоборот, казались сантиметров на 10-15 длиннее, чем им следовало быть. Она не могла видеть «своего» лица, но явно понимала, что и там тоже не все в порядке, так как голова странным образом вытянулась и стала похожа на яйцо, обращенное тупым концом вверх. Вместо своих густых длинных волос она с удивлением обнаружила какой-то рыжеватый пух. Ее бывшее тело еще несколько раз дернулось и обмякло.
Теперь все было точно, как в кино. Картина сменилась. Теперь это была улица – повсюду лежали тела коротконогих, длинноруких, трехпалых существ с головами похожими на перевернутое яйцо. Одни лежали в лужах крови, придавленные летающими машинами и обломками зданий, другие казались невредимыми, но также были мертвы, и в их глазах застыли боль и страдание.
Развороченные остовы зданий, выжженная земля. Одна картина сменяла другую – и всюду было одно и то же.
Сколько этих картин пронеслось перед ее глазами!.. Но вот что-то изменилось… Что-то явно было не так… Это был все тот же погибший мир, но какое-то время спустя… И вот она увидела, как вновь содрогнулась земля, и из отверстий, появившихся, словно по мановению волшебной палочки, стали выходить из-под земли на поверхность последние оставшиеся в живых. У нее вырвался вздох облегчения: вот оно – возрождение цивилизации!
Но появившиеся из-под земли еле передвигали свои коротенькие ножки, были худы, даже измождены и вообще выглядели больными. Они не предприняли никаких попыток обустроиться, просто оглядели все вокруг и уселись, кто куда, затем обратили свои взоры к небу. В их огромных темных глазах были тоска и печаль. А потом они стали умирать, один за другим. Когда кто-то падал замертво, соплеменники лишь провожали его долгим взглядом и вновь устремляли свои взоры вверх. Казалось, они ждут чего-то, какого-то неведомого избавления. Но никто не пришел к ним на помощь.
Картины опять стали сменять одна другую – и повсюду было одно и то же: вышедшие из-под земли люди сидели, где придется, и смотрели в небо, и умирали. Так они и умерли все, один за другим. Вместе с ними погибло и