о чем мы не договаривались, – ворчливо сказала мама. – Что выпало по судьбе, то и приняли.
Мамин запал хорошего настроения что-то быстро закончился. Я пристально посмотрел на нее, но ее лицо оставалось непроницаемым. По нему абсолютно ничего нельзя было прочитать.
Тогда я спросил:
– О чем ты все думаешь?
– О чем? – переспросила она. – О Люсе, конечно – о чем же еще.
– Хочешь, расскажу, как она живет? Вова теперь у нее не пьет. Андрей и не курит даже, вот…. Пять внучат – все послушные и разумные.
Мама пожала плечами:
– Я это знаю все.
– Тогда – что? Главную работу по жизни сделали – потомство на свет произвели. Будут помнить, и будут жить, как вы живете здесь нашей памятью.
Отец, увлекшись пирогом и рыбой, на некоторое время совершенно забыл о нас. Мама подняла голову и строго посмотрела на него:
– Ты как с голодного края!
Не дожидаясь ответа, встала и не спеша пошла, любовно оглядывая грядки огорода. Отец умял уже треть пирога и не сразу расслышал, что сказала ему жена.
– Ты чего? – переспросил он.
– Грядки как чисто обихожены, – откликнулась мама издалека.
– А в подполе, наверное, настоечка есть? – это он мне.
– Скажешь – сделаю.
Отец поднялся:
– Ну, я схожу, баночку трехлитровую нацежу – нам на вечер хватит посидеть.
– Куда это он? – спросила мама, вернувшись к столу с пучком батуна.
– За настойкой. Самовар я тогда, пожалуй, уберу – раз никто не пьет.
– К настойке бы Стюру соседку сюда – вот был бы концерт.
– Может, сегодня семьей посидим? – проговорил неуверенно я. – Будут еще соседки.
– В Петровку съездим?
– Обязательно. Нам спешить некуда – всех навестим, кого помним, кто жил….
Мама кивнула, но я заметил, что на ее лицо легла какая-то тень.
Отец появился с трехлитровой банкой настойки и, не в силах сдержать обуревающие чувства, издал ликующий вопль.
Какие-то они не такие – отец и мама – внешне похожие, а вот поведением нет. Подумал-подумал и решил – сейчас они естественные, такие, какими должны были быть, а при жизни каждый из них играл свою роль. Отец – был сумрачным и суровым главой семейства, мама – заботливой и уступчивой хозяйкой дома.
Папа сел и разлил по стаканам настойку.
– Ну, за встречу!
Мы выпили, и мысли наши унеслись в далекое прошлое – в старомодную основательность и традиции, когда мы просто были молоды и излишне сентиментальны….
Отец быстро захмелел.
– А помнишь, мать, когда поженились, я обещал заботиться о тебе, пока смерть не разлучит нас… – его голос дрогнул. – Я знал, конечно, что мы умрем не в один день, но надеялся, что тяжесть расставания ляжет на мои плечи. Но умер раньше, а это не входило в мои планы.
– Ты старше, – сказала мама. – А потом – война, три ранения сказались на здоровье.
– Я понимаю, и все же считал себя сильным человеком.
– Не надо, Егор, – сказала мама и стала собирать со стола. – Что было, то произошла,