почти два часа ночи.
– Как от вас добираться? – спросила девушка – после долгой паузы – и голос у нее сразу стал скучным и невыразительным.
– Автобусы уже не ходят, – уверенно и безапелляционно ответил я.
– Да! Я догадалась уже, – обронила она опустошенно и как-то съежилась, стала маленькой и беззащитной, как после удара.
Я понял, что мой тон не уместен. Вроде как злорадствую! Но это было совершенно не так. Это вырвалось случайно, без задней мысли и я уже гораздо тише добавил:
– Наш район и таксисты не любят. Можно попытаться на частнике, если повезет.
– В два часа ночи? – в сомнении произнесла она и посмотрела на меня отчужденно.
– Да! Это я погорячился, – выдавил я, отводя глаза в сторону.
Она была права! Надежд не было. Никаких.
– Мне одной идти? – промолвила она тихо, почти шепотом, и при этом вопросительно и тревожно посмотрела на Свету.
– Могу проводить, … То есть, конечно! – вдруг спохватился и затараторил я как пулемет. – И даже не стоит об этом говорить! Света, я быстро! Жди меня!
"Что я так подскочил? Сам не знаю!"
– Быстро?! – слегка усомнилась Света.
Она уютно устроилась в кресле, поджав под себя ноги и кусала ногти. Пожалуй, первый раз она внимательно и долго посмотрела на нашу гостью. Та в ответ виновато улыбнулась, но ничего не сказала, только опустила глаза в пол. Я уже был на старте. Куда делась моя дремота? Как рукой сняло.
Мы вышли в ночь вдвоем. Девушка не смотрела на меня, даже нарочито отстранялась. "Хорошо! Пусть будет так!" – мысленно согласился я, следуя за ней.
Света в последний момент, в коридоре, незаметно, но крепко до боли сжала мое запястье. Это, конечно, был красноречивый и понятный знак.
– За-крой-ся! – решительно и твердо, по слогам, заявил я.
Это был язык жестов. Каждый сказал, что хотел. На самом деле, я уверил ее, что все будет нормально. Ей совершенно не о чем беспокоиться. Я действительно тогда так думал.
На улице было совсем темно. Даже свет неба от облаков, обычно слабо отражавший огни города, практически сошел на нет. Черные громады домов, приземистые крыши только угадывались, улавливались сознанием. И то, только потому, что я здесь прожил всю жизнь. Прощально хлопнула калитка, захрустела щебенка под ногами. На улице посвежело, но ветра не было. Мы вынуждены были двигаться почти на ощупь. Мне это удавалось. Моя спутница чувствовала себя неуверенно и мне пришлось взять ее за руку.
– Зачем – мне все видно, – вздрогнув промолвила она, пытаясь освободиться от моей ладони.
– Только кошки видят в темноте! – сказал я, перехватив ее за кончики пальцев.
– Они да! И я! – упорствовала она и голос у нее стал немного странный.
– У тебя глаза как у кошки?! – попытался я пошутить.
– Может быть! – слегка вздохнула она.
– Кошки они ласковые?
– Я кошка, которая ходит сама по себе! – сказала незнакомка немного