конюшни… шум в ушах…
Передохнул, и вновь в дорогу
Вдоль длинной каменной стены
На мне лишь старая рубаха
Такие ж рваные штаны.
Да, что одежда! Жив и ладно.
И все невзгоды за спиной
Иду, качаясь по тропинке
Раскачивая шар земной.
И в новой обретенной жизни
Упрямо двигаюсь вперёд,
А за углом слышна команда
Построится, детей зовёт.
А в той давно забытой жизни
В детском строю и я ходил
В кино, в столовую и в школу
Со всеми песню выводил.
Опять команда, дружный топот
Всё ближе за углом стены,
Стою и жду в изнеможении
Держась рукою за штаны.
Никак держаться не хотели
На тощем впалом животе.
Кому охота показаться
Пусть даже в детской наготе.
А шум шагов и детский говор,
Вся эта детская возня,
Затихла вдруг, и строй распался.
Они увидели меня.
Смешалась первая шеренга
И задние прошли вперёд,
Застыл безмолвно удивлённый
Лихой детдомовский народ.
Стояли мы друг против друга
Мне легче было их узнать,
В той первой жизни, приходилось
В одном строю с ними стоять.
Они меня не узнавали
В худом обросшем пацане.
Давно видать похоронили
И крест поставили на мне.
Но вот один пошевелился
И сделав робкий шаг вперёд
Вдруг шёпотом с большим сомнением
Меня по имени зовёт.
А воспитатель, что застыла
На полувскрике, в стороне:
«-Так ты же умер ещё летом!» -
Она вдруг выпалила мне.
Живой! И круг мальчишек тощих
Как в хороводе заходил
Но рук детей прикосновение
Команды голос прекратил.
Тогда команда была в моде
Не только в воинском строю,
А голос с примесью металла
В цене, куда там соловью.
Он и сейчас со сталью властной
Надменно, тупо правит бал.
В строю как в стаде все послушны
Лишь бы команду кто подал.
***
И вновь построилась та группа
Где-то в хвосте стоял и я.
Страшилу, гадкого утёнка
Вновь приняла к себе семья.
Но воспитатель к сожаленью
Для нас как мачеха была.
И мокрым била полотенцем,
Да по лицу, чтоб кровь пошла.
Однажды, взбунтовавшись, дети
На неё бросились молчком.
Она ругалась, дралась злобно
Пока не стукнули ведром.
Схватившись за голову, в страхе
К дверям рванулась и бежать.
А битва та случилась ночью.
Мы в страхе положились спать.
Нас всех томила неизвестность,
Тревога плетью души жгла.
В который раз мы убеждались,
Что в жизни ждёт нас много зла.
И