пролетел год после ухода Елены, Любава прожила его как в тумане. Ей не хотелось ни с кем спорить или разговаривать о дочери, что бы ей не говорили, да и какая разница то теперь. Она знала, что Елена жива, и когда вылечиться, то обязательно вернется к ней, а к тому же и шум вокруг нее уляжется, утихнет. Любава регулярно ездила в Тамбов следила за порядком и оплатой дома Елены, иногда она оставалась там на несколько дней. Аристарх, домовой Елены любил поболтать о хозяйке, скучал по ней, ему было хуже всего, он ведь жил давно один. Любава набирала ему сладостей, и они задушевно гоняли чаи, разговаривая о Елене, Аристарх хоть и был городским Домовым, но тоже знал многое и чувствовал свою хозяйку. У Домовых был особенный талант не только чувствовать своих хозяев, но и видеть их смерть, даже если она произойдет далеко от дома. Любава каждый раз с холодом в сердце входила в дом Елены, но Аристарх, зная, чего она от него ждет, сразу же встречал ее словами.
– Жива, она жива, только я ее не вижу, хорошо она укрыта, сильной магией, такой то уже на земле и нет уже.
Врать Домовой не мог, и Любава каждый раз уезжала из Тамбова в приподнятом настроении. Елена, перед тем как все случилось, постаралась обеспечить Любаву деньгами, как чувствовала беду. Даже сделала для Любавы большой запас настоек. Летом Любава принимала больных, а зимой как раньше уже нет. Да ей хватало на жизнь, много ли ей одной то надо,– Любава деньги Елены старалась не трогать. Вот вернется дочка и ей понадобиться. Питирим заходил часто, но Любава не поддерживала разговор о Елене, как бы там не было, а она считала, что Питирим тоже имеет отношение к бедам Елены. И хоть она и не могла сказать это ему напрямую. Так как точно не знала ничего, а чувства к делу то не пришьешь. Но, тем не менее, отношение Любавы к Питириму изменилось. Он часто просто приходил посидеть молча, виновато пряча взгляд, стараясь говорить только о пустяках или простых заботах. Любава знала, что старый ведьмак сильно переживает за Елену, а вот простить его не могла, как ни пыталась. Анфиса та даже ругалась с Питиримом, но что ссорами разве что изменишь или исправишь. Анфиса тоже не верила в смерть Елены и так же помалкивала и ждала, надеясь на чудо. И хоть женщины особо не общались, но понимали друг друга, и Елена стала их общей тайной.
***Елена
Я спала, и во сне мне пришлось, свою жизнь пережить заново, и все разложить по полочкам. Была ли я влюблена в Андрея? Или мне все это казалось, – но я ведь долго терпела его равнодушие и грубость, и была во всем послушна ему. Сколько раз я не смогла настоять на своем, когда чувствовала беду. И в беде по большому счету оказалась и-за него. Но если б можно было что – то изменить другое дело. А переживать теперь,– когда уже все страшное произошло,– глупо. Выжить бы сейчас – вот моя цель. А уж потом, посмотрим, как я буду жить,– нет, я не собираюсь ни кому мстить, это не мой путь, и злостью ничего не исправишь. А вот самой измениться это необходимо, и думаю, что смогу. Нужно просто выжить и подчинить мне свою жизнь. Я даже не строила