ещё сыновей?
– У меня есть ещё два сына, о Саид, – отвечал он, – И я хотел бы, чтобы в этом шатре стало больше мальчиков, будущих воинов и водителей караванов.
Когда я утолил первый голод, он налил мне в чашу приятного прохладного напитка и откинулся на подушки.
– Твой аппетит делает честь моему дому, о Али, – сказал он, – И если тебе так нравится то, что ты ешь, значит, мои жёны не разучились вкусно готовить за всё то время, которое я был в отлучке.
– Благодарю тебя за доброту и щедрость, о Саид Нур-Ашрам, – произнёс я, – Всё, что ты предложил мне в твоём доме очень хорошо и приятно. Но поведай же мне скорее, чем я могу отблагодарить тебя на деле. Ведь я уже здоров, как ты видишь, и ты мог бы найти мне дело, как находишь всякому мужчине из своего народа.
– Мне приятно слышать твои слова, о Али, – сказал он, – И я могу сказать тебе, что знаю дело, которое наверняка подойдёт и будет тебе приятно. Но прежде позволь мне спросить тебя…
– Спрашивай меня, о благородный Саид Нур-Ашрам, но боюсь, что не смогу порадовать тебя ответом, поскольку знаю я о себе не больше, чем когда открыл глаза в твоём шатре.
– Это не беда, о Али, – ответил он и улыбнулся, – Потому что ответ на мои вопросы будет происходить из того, что ты за человек, а не из того, что ты помнишь о себе.
– С готовностью тебе отвечу, – улыбнулся и я.
– Позволь мне сначала рассказать тебе о том, как живёт мой народ. Ты видишь, о Али, что в этих местах нет ни пастбищ, ни виноградников, ни полей, ни садов. Вокруг нас пустыня, и мы почитаем её мудрость и доверяем ей наши жизни. Оазис даёт нам приют, но недостаточно финиковых пальм, растущих здесь, чтобы прокормить мой народ. Далеко отсюда, много дней пути в разные стороны, находятся изобильные города, где живут богатые люди, и у них есть разные товары, которые нужно доставлять туда, где ничего подобного нет.
Он многозначительно замолчал и сделал глоток из своей чаши.
– Тогда собираются караваны и идут через бескрайнюю пустыню, и только провидение может уберечь их от опасностей открытых песков, от коварства пустыни… Караван может заблудиться, песчаные бури и лихие люди угрожают ему, и никак не обойтись тем, кто отправляет караваны, без меня и моего народа. Мы хорошо знаем пути пустыни, поэтому караваны достигают цели, и если недобрые люди захотят напасть на караван, мои воины всегда сумеют защитить его.
– Всё это разумно и правильно, о мудрый Саид Нур-Ашрам.
– О Али, хочешь ли ты сопровождать караваны вместе со мной и моими воинами?
О, хотел ли я скакать возле каравана на быстроногом жеребце, держа ладонь на рукояти кривой сабли, а если лихие люди встретятся нам, пустить её в ход?!
– А ты дашь мне кривую саблю и коня? – спросил я.
– И много золотых цехинов, о Али, и прекрасные ткани, и дорогие пряности, и много того, что ты только сможешь пожелать, – сказал он.
– Я согласен, о господин, – произнёс я, – Я буду сопровождать караваны в числе твоих воинов.
– Да услышит создатель твои слова, о Али, и да будет