на диван. Бесцеремонные кисти жадно ощупывали грудь, тискали бёдра. Расстегнули молнию на джинсах…
– Оксана! – отчаянно взвизгнула я, извиваясь, пытаясь вырваться. Ответом было молчание. Бросив взгляд на Оксану, я онемела. Она отошла к окну и курила, равнодушно глядя на нашу возню прищуренными глазами.
– Пора, Ангелина, хватит пионеркой быть… Ты не бойся, они мальчики ласковые, не больно будет. – Она приглушённо расхохоталась, запрокидывая голову.
– Угу, – промычал один из ублюдков, пытаясь поцеловать меня в шею. – Я очень ласковый, тебе понравится…
Эти слова придали сил. Изловчившись, неимоверным усилием я вывернулась из цепких лап подонков. Лягнула между ног Романа, тут же скорчившегося от боли. Молниеносно схватив со стола бутылку с вином, со всей силой опустила её на голову Вячика. Мощный торс парня обмяк. Покрепче сжав в руке оставшееся от бутылки отбитое горло, вскочила на ноги. Вытянув руку с «розочкой», в сторону замершей у окна Ксанки, медленно попятилась к входной двери.
– Только попробуйте подойти, скоты, – сдавленным шёпотом проговорила я. Кассета в магнитофоне закончилась, и в наступившей тишине Роман, переставший корчиться, произнёс:
– Да ладно, ты чего, мы же пошутили. Да нужна ты нам. Ну, Ксюха, подруга у тебя… Надо было предупреждать, что она шизанутая. – Он смирно сел на диване, залитом портвейном, и вытянул руки вверх, будто сдаваясь в плен. Оксана молчала.
Я продолжала пятиться, пока не упёрлась спиной во входную дверь. Нащупывая свободной рукой головку защёлки замка, бросила прощальный взгляд на протрезвевшую компанию. Вячик продолжал лежать неподвижно, возвышаясь на диване грудой бесполезных мышц, второй подонок опустил руки и скрестил их на груди. Во взгляде его бушевала злоба. В память навсегда врезалось странное выражение глаз Ксанки и длинный столбик пепла, наросший на её сигарете. В глазах теперь уже бывшей подруги теплилась жалость. Сожаление по поводу произошедшего? Или оттого, что со мной ничего не получилось сотворить?
Забыв о лифте, я слетела по лестнице с шестого этажа и лишь внизу обнаружила, что стою без обуви, в разодранной, мокрой от вина блузке, с «розочкой» в руках. Отбросив отбитое горлышко в сторону, плюнула на свой внешний вид и побежала домой, собирая по дороге многочисленные недоумённые взгляды. Добежала до тётиного дома под аккомпанемент своего тяжёлого дыхания да гулкого стука рвущегося наружу сердца.
Забежав в квартиру, я заперла дверь и прислонилась к ней спиной, пытаясь отдышаться. В кухонном проёме появился дядя Гена с рюмкой коньяка в руке. Удивлённо уставился на меня. Пробежав в ванную комнату, я закрылась, включила воду. Тошнота подкатила к горлу. Вцепилась в края раковины, и меня начало натужно выворачивать. Внутренности мои стремились вывернуться наизнанку…
Села на стульчак, обхватив голову руками. Одна мысль билась в черепной коробке, которая горела огнём. За что