одетая, как и все богатые фермерши парижских окрестностей, с лицом одновременно грустным, добрым и приветливым, спустилась с крыльца и поспешила навстречу Родольфу, почтительно и радостно приветствуя его.
Певунья покраснела до ушей и после минутного колебания вышла из кареты…
– Здравствуйте, моя милая госпожа Жорж, – сказал Родольф фермерше, – как видите, я точен.
Вложив затем деньги в руку кучеру, он сказал:
– Можешь возвращаться в Париж.
У извозчика, низкорослого, приземистого человека, шляпа была надвинута на глаза, а лицо почти скрыто подбитым мехом воротником длинного пальто; он положил деньги в карман, ничего не говоря, влез на козлы, стегнул лошадь и быстро скрылся в конце зеленой аллеи.
«После такой длинной дороги этот не сказавший ни слова извозчик что-то очень торопится уехать… – подумал Родольф. – Как? Всего два часа! Он, видно, хочет пораньше вернуться в Париж, чтобы сделать еще несколько ездок».
Однако Родольф не придал никакого значения этой мелькнувшей у него мысли.
Лилия-Мария подошла к Родольфу и с видом смущенным, встревоженным, чуть ли не испуганным сказала ему, понизив голос, чтобы г-жа Жорж не услышала ее:
– Боже мой! Господин Родольф, простите меня… Вы отослали извозчика?.. А как же быть с Людоедкой? Увы, я обязана вернуться к ней сегодня вечером… иначе… она сочтет меня воровкой. Ведь все, что на мне надето, принадлежит ей… и я еще должна…
– Успокойтесь, детка, это мне надо просить у вас прощения…
– Вам, у меня?.. За что?
– За то, что я не сказал вам этого раньше: вы ничего не должны Людоедке… Вы можете сбросить эту мерзкую одежду и заменить ее той, которую вам предложит любезная госпожа Жорж. Вы с ней почти одного роста, и она с удовольствием даст вам что-нибудь из своего гардероба… Как видите, она уже входит в роль вашей тетушки.
Лилии-Марии казалось, что все это сон; она попеременно смотрела на фермершу и на Родольфа, не веря своим ушам.
– Неужто я больше не вернусь в Париж? – молвила она голосом, дрожащим от волнения. – Я смогу остаться здесь? И госпожа Жорж разрешит мне?.. Значит, он возможен… тот воздушный замок, о котором мы только что говорили?
– Он перед вами, я имел в виду эту ферму.
– Нет, о нет! Это было бы слишком прекрасно… слишком хорошо.
– Никогда не бывает слишком хорошо, Лилия-Мария.
– О, сжальтесь надо мной, господин Родольф… не обманывайте меня, мне было бы слишком больно…
– Дорогое дитя, верьте мне, – сказал Родольф по-прежнему ласково, но с оттенком горделивого достоинства, которое Лилия-Мария никогда не замечала у него, – да, если захотите, то, начиная с сегодняшнего дня, вы будете вести рядом с госпожой Жорж ту спокойную жизнь, описание которой только что привело вас в восторг… Хотя госпожа Жорж и не доводится вам тетушкой, она будет относиться к вам с самой нежной заботливостью; в глазах обитателей фермы вы будете считаться ее племянницей; эта небольшая ложь сделает более естественным ваше пребывание здесь… Повторяю… если вам этого хочется,