нас погубят именно зомби. Но зомби существуют. С этим не поспорить.
Ли соображала гораздо быстрее Гленнона. В споре она могла полностью заморочить ему голову.
В кухне заскрипели стулья, раздались шаги: все пошли в гостиную. Мама шла позади, неся блюдо с печеньем, которое приготовила утром.
Эверетт прошёл рядом с мальчиком и сел поближе к огню. Гленнон ощутил исходящий от него холодок. Матрос сел на диван возле огня и тут заметил Ли, стоявшую возле Гленнона. Симус зашипел, Эверетт отшатнулся.
– Какой огромный котище! Как его такого вывели?! – воскликнул он.
Ли крепче ухватила Симуса, держа как игрушечного мишку. От возмущения она покраснела.
– Ну, рассказывайте, – первый смотритель Орвелл сел за письменный стол у окна и достал большую тетрадь.
В гостиной стало тесно: трое матросов, трое смотрителей маяка, трое из семейства Маккью и кот. На такую толпу гостиная не была рассчитана. Ли не любила тесноты. Она выскользнула и ушла по лестнице с Симусом под мышкой. Никто, кроме Гленнона, этого не заметил.
– Не знаю, что ещё добавить про гибель «Анабет». – Улыбка Эверетта стала неестественной и постепенно потухла. Глаза его загорелись гневом. – Я уже рассказал, как это случилось. Десять человек погибли.
Гленнона замутило. Он видел, стоя на высоте, как озеро Верхнее поглотило десятерых.
– Если вспомните какие-нибудь подробности, скажите. – Смотритель Орвелл что-то записал. Сверху Гленнон увидел число десять.
– Вы не смогли помочь, – сказал Эверетт, пристально глядя на Орвелла.
Явно разгневанный смотритель Орвелл захлопнул тетрадь.
– Нам надо где-то спать, – заявил Эверетт.
– Кит может остаться здесь, – предложил Гленнон, желая помочь.
– Не стоит, – сказал дядя Джоб, и смотритель Орвелл согласно кивнул.
Гленнон не понял: что не так с его предложением?
– Да, прекрасная мысль. Кит может спать здесь на диванчике у огня, – сказал Эверетт. Прозвучало это как-то угрожающе, и Гленнон пожалел о своём предложении. – Кит останется здесь. А Гибралтар пойдёт со мной ещё куда-нибудь.
– Я? – спросил матрос с шишкой на лбу.
– Ну да, – отвечал Эверетт.
– Но я тебя не знаю, я не хочу идти с тобой! – воскликнул Гибралтар.
– Тихо, – Эверетт похлопал его по коленке. – Ты не в себе.
– Я тебя не знаю, – прошептал Гибралтар. На его лице застыло то самое выражение ужаса, которое появилось, когда Гленнон сказал ему, что он попал на остров Филиппо.
– Он может остаться здесь с Китом, – лицо Орвелла сморщилось, все мышцы напряглись, казалось, злоба заполнила все углы комнаты.
Сердце Гленнона заколотилось, он прижался к спинке стула, желая стать невидимым, и чтобы его мама и сестра тоже стали невидимыми.
– Ему плохо, – Эверетт понизил голос. – Ему надо быть с кем-нибудь знакомым.
Он скользнул взглядом по Гленнону и по его маме.
– Здесь в доме слишком много народу.
Все напряглись. Гленнон замер, вжимаясь