из мужчин. Тот ловким движением руки достал из-за пояса нож и ткнул пса в грудь чуть выше левой лапы, ударил локтем по черепу, и пес, взвизгнув, упал на спину и скатился в овраг.
Мужчины громко говорили между собой на своем языке, и хотя Мира не понимала слов, она чувствовала, что происходит нечто неправильное. Ей настолько хотелось спать, есть и пить, что даже если это было похищение, то оно давало ей больше шансов на выживание, чем суровая ночь в лесу. Однако она не могла найти взглядом Бруни и не знала, возьмут ли мужчины его с собой, пойдет ли он рядом. Она попыталась пошевелиться, чтобы осмотреться и убедиться, что пес в порядке, но не смогла: веревки оказались слишком тугими.
Всадники развернули лошадей в обратную сторону и тронулись в путь. Один из них поравнялся с санями на минуту-другую, и Мирослава узнала мужчину из деревушки. Олег вел свою лошадь рядом и не переставал смотреть в лицо Мирославы.
– Как же так, дева? Разве я не оставил тебя в землянке в сохранности, глупая… – прошептал он, чтобы не слышали другие.
Мирослава почувствовала на себе его взгляд. Связанная, она едва могла двигаться и дышать. Однако одного ее взгляда было достаточно, чтобы Олег мог понять: она не просто боится его, он мерзок ей и отвратителен. Она не могла знать, что именно он отвел этих всадников подальше от поселения, солгал, что девушка сбежала, и заставил их выйти в лес на поиски. Олег рисковал своей головой, чтобы отвести от нее беду, которую она сама же к себе притянула, последовав за факелом, как мотылек за огнем.
– Где мой пес? Мой пес… Ты… сволочь… – прошипела она, но Олег, не понимая слов, только покачал головой и подстегнул лошадь.
Когда Мирослава смогла отогреть ноги в санях, сил прибавилось. Она кричала и звала на помощь, звала Бруни. Она кричала еще больше, когда всадники пересекали реку у знакомой крепости. Хоть кто-то из деревни должен был услышать… Хоть кто-нибудь…
– Олег! Натяни ей мешок на голову! – еще один голос оказался ей знаком.
Глеб развернулся к брату, идущему позади, достал из тряпичной сумки на поясе мешок и кинул его Олегу. Мешок попал точно ему в руки.
– Не буду, – покачал головой Олег и с жалостью посмотрел на девушку, которая держалась за бочину саней и хрипела, пытаясь выдавить из себя еще один крик о помощи.
– Ты? Трэлл5? – Глеб обратился к четвертому всаднику, что был со стороны варягов, живущих в крепости, и как раз тащил сани. – Заткнешь ей рот? Нет? Какие мы все нежные! Словно бабенки!
К третьему всаднику Глеб обращаться не стал: то был один из варяжских дружинников, и нарываться на него было опасно. Глеб забрал мешок у Олега, спешился, подошел к Мирославе и затолкал ей в рот кусок ткани из своего кармана. Затем последовал сам мешок. Он затянул его на шее потуже, чтобы девушке точно не хватило воздуха на крики, и она не тратила его зря.
– Всегда было интересно, отчего ты так ненавидишь женщин? Или боишься их? – вздохнул Олег, глядя на своего младшего брата, пока тот завязывал мешок.
Глеб