по снегу в самую чащу леса, чтобы найти безлюдные берега.
Гильермо уходил к реке, бывало, на несколько часов, а я сидела в лесу, карауля спуск к воде, чтобы колумбийского рыбака никто не увидел.
Погружаясь в жизнь леса вокруг и забывая о себе, не раз наблюдала, как все вокруг начинает оживать. Там сойки ворчат, словно надоевшие друг другу супруги. А вот белка, перестав бояться, деловито грызет шишку прямо у твоих ног. Новые и новые слои реальности открываются перед тобой, будто слой за слоем снимая пелену с глаз.
Как же ты не замечала раньше этих следов оленей на снегу? Как же ты не замечала раньше, как красива эта малышка – красная ягодка во мху?
А потом вдруг исчезает и это «я». И ты просто становишься потоком жизни и радости. Ты жива, и лучше этого нет ничего! Как и лес, где каждый живущий играет свою партию в оркестре жизни, так и ты погружаешься в свой природный ритм. А клетки нашего тела настолько мудры, что начинают восстанавливаться и исцелять себя сами, как только ты начинаешь жить в своем уникальном ритме. Мы живем обычно на таких скоростях, что тело не только не успевает исцелять себя, оно даже высыпаться толком не успевает. Об этом я узнала позже, обучаясь на лесотерапевта. А тогда мои первые сессии настоящей лесотерапии случились спонтанно, когда я сидела на пеньке среди дикого леса и поджидала своего товарища по маленькой авантюре.
Поймал Гильермо рыбу или нет, знала всегда по звукам шагов: ох уж эта мужская зависимость от результата! Гильермо или легко, как олень, взлетал по снегу, если шел с рыбой, или тяжело ступал, если без нее. Чаще он ступал тяжело.
Но если нам везло и у нас была рыба – поверьте, вкуснее рыбы не пробовала!
Пировали мы и ухой в лесу, и запекали рыбу в духовке, отсылая щедрые благодарности духам леса и реки. А потом Гильермо играл колумбийские песни на гитаре, и спать я шла счастливая, как после приема у английской королевы.
Канада – происходит от слова Kanata (деревня, поселение) на языке ирокезов. И на самом деле, если не брать во внимание небольшое количество городов-миллионников с метро, высотками и «цивилизацией», Канада – довольно деревенская, простая страна без изысков. Страна для простых радостей жизни: подняться в гору, поплавать летом на каноэ, замечтать стать учителем и стать им, печь печенье детям, изучать какую-то невыгодную в современном мире штуку, типа как первобытные индейцы выпиливали тотемные столбы. Канада может показаться – и точно покажется – скучной тем, кого вдохновляет мировая слава, «американская мечта», деньги, блеск светских приемов, роскошь и разнообразие архитектуры. Все это на гораздо более развитом уровне найдется в Нью-Йорке, Лондоне или Москве.
Канада – совсем про другое. Она про то, как люди до дыр снашивают какой-нибудь шерстяной свитер, связанный их бабушкой, а в протертом рюкзаке старенькая железная бутылка для воды: просто не хотят мусорить странные создания с кольцами в носу.
Когда работала в салоне автомобилей в Канаде, была удивлена, сколько людей десятилетиями