Барса и Кондора, поэтому исподволь готовил Райю, подкидывая ей старинные сведения о регенерации. Я был абсолютно уверен, что сумею вернуть вас к жизни. И превратить в своих союзников. Но я не предполагал, что Мастера пойдут на такую низость, как напасть на вас исподтишка, с помощью газа! Да, еще и попытаться убить беременную женщину! Я оказался не менее беспечен, чем Кондор!
Кракен судорожным жестом спрятал лицо в ладони, следующие слова прозвучали совсем глухо:
– Моей беспечности нет оправдания! В свою защиту могу сказать лишь то, что Айша собиралась убить и меня, тоже! Она не учла остроты моих чувств и скорости реакции. А еще того, что я некоторое время вполне могу обходиться без воздуха. Именно поэтому я сумел пережить газовую атаку и попытку моей дочери убить меня в собственной комнате. Но даже в такой ситуации я не смог лишить ее жизни, а всего лишь обездвижил. Увидев, что в Цитадели идет настоящий бой, я, честно говоря, испугался. Не только смерти в бою, нет! Того, что меня сочтут соучастником переворота. Или того, что случайная рана откроет мой секрет, и меня отправят в печь. Поэтому я скрылся в тайных коридорах, выжидая возможности оказаться полезным и оказать услугу, способную защитить мою жизнь!
– Я верю тебе! – горько усмехнувшись, произнесла Магистр. – Именно потому, что ты признался в своей трусости. Должно быть, это – побочный эффект бессмертия. Нелегко идти на риск насильственной смерти, зная, что способен пережить столетия без старости и болезней! И твое отношение к дочери я тоже могу понять! Я сама решилась на многое, чтобы спасти жизнь мужа. Но вина Сенатора слишком велика, чтобы остаться безнаказанной!
– Но ты, же, щадила ее, до сих пор! – воскликнул старый Мастер, в умоляющем жесте протягивая к ней руки.
– Только потому, что не могла до конца разобраться в ее роли в заговоре! – сурово отрезала Кошка. – Она, между прочим, во всем обвиняла тебя! А я знала о твоей привязанности к Сенатору и полагала, что, раз, ты жив, то однажды попытаешься ее освободить, и у меня появится возможность захватить тебя.
– Неужели у тебя хватит духу, хладнокровно послать ее в печь? – простонал Кракен.
– А каково мне было смотреть, как в ней сгорают, ни в чем не повинные, Ученики и Воины, мои братья по Ордену? – вскричала Кошка. – Между прочим, в том есть и твоя вина! Если бы ты не сбежал, многие могли бы выжить, как и Кондор!
– Мне нет оправдания! – произнес Хранитель, упавшим голосом. – Но я, все равно, молю о милосердии! Пусть, это будет вечное заключение, но не такая смерть!
– А я, похоже, придумала кару, которая будет для Сенатора похуже быстрой смерти в печи! – вдруг подала голос Ханна все, это, время молча стоявшая у стены. – Надо снять с нее обруч и лишить помощи симбионта! Пусть, не только сидит в заключении, но и мучается ожиданием скорой смерти! Она же совсем немолода, по меркам внешнего мира!
– Ты сурова по отношению к своей матери! – пробормотал