в округе. Бестелесные призраки и те носа не казали за эту преграду.
Следом за юным подмастерьем почтительно поклонившись командору удалился и Эйк. Былой оруженосец-послушник Элисиф, привычно отправился проверять дозоры да сготовить какую-никакую еду своему командиру. Ведь для Элисиф, эта мелочь до сих пор оставалось незначительной нестоящей её высокого внимания суетой.
Повисло молчание, едва скрашиваемое вознёй из-за толстых стен обители алхимика.
– А ты чего пригорюнилась? Али тоже новичок по сердцу пришелся? – Лукаво толкнула Лелианна командора, видя, как та погрузилась в глубокую пропасть раздумий.
– Нет. – обретаясь сил не наградить сподвижницу звонкой оплеухой Элисиф опёрлась боком о высокое окованное колесо множества спиц. – Ты просто ничего не видила и не ведаешь кто он на самом деле.
В памяти Элисиф негаданно всплыло обрамленное длинной проплетённой бородой, морщинистое лицо наставника с огромным носом и маленькими глубоко посаженными глазками. Одгар это имя навсегда осталось в сердце командора. Как и то, как этот невысокий и невероятно могучий, неподвластный годам гном. Что несмотря на свой невеликий рост добро вколачивал в моложавые головы орденских рекрутов основы боя длинным оружием, от двуручных мечей до секир и молотов. Вот и сейчас прорвав пелену лет в ушах женщины зазвучали его слова, те самые которые с превеликим восхищением, он обращал в сторону падшего и преданного анафеме ордена «Воронов бдящих» сиречь «Молотов».
Много толок ходило в те годы, да чего там лукавить и по сей день ходят, когда ещё совсем юная Элисиф, незаконно рождённая дочь блудливого барона преступила подъемный мост и высокие врата одной из величественных цитаделей ордена чёрных сердец. Шестнадцатилетняя чуть нескладная девушка предпочла стезю праведной воительницы, судьбе жены какого-нибудь полунищего рыцаря.
«Молотов» поминали тогда шёпотом, в полслова, боясь дознатчиков Карающей длани Илира бешенных цепных псов Илировой церкви. Что на корню выжгли целое воинское братство и всех тех, кто имел хоть какое-то причастие к ним. Тысячи аутодафе, тысячи костров с отвратным запахом горелой людской плоти осевшей по стенам столицы. И все по одному приговору. За страшнейшее преступление передачу тьме и врагам всего сущего земель, некогда осветлённых светом слова пророка его, а ныне ставших черным пятном на всех какие есть карты.
Но наставник Одгар всегда на грудь вставал, защищая «Молотов» (Не было и не будет боле достойных воинов! Столь чести прилежных!) Вспомнились командору его слова.
В те далекие годы, как сейчас казалось целую жизнь тому назад, Элисиф с содроганием слушала вести о сих землях, кои людская молва нарекла «Снедаемыми». Чуть не каждый год святой Архиепископский престол пречистой церкви Илировой, под руководством великой матери судительницы Лириам созывал походы веры, дабы искоренить зло пятном, лёгшее на проклятое графство. И каждый раз из тысяч кнехтов да сотен