хоть не сюрстремминг, – съехидничал Максим.
Ларс фыркнул, как недовольный енот:
– Это к шведам. А я – норвежец. Есть разница.
Максим съел ровно половину ананасов – после голодания нельзя набивать желудок. Сразу стало сыто, жарко и уютно. Веки потяжелели, мысли начали путаться и сбиваться. Максим сбросил ботинки и куртку, вытащил из бельевого шкафа подушки и одеяла, и рухнул на гостиничную кровать. Лежать на спине было больно. Лишь на боку удалось найти положение, в котором сон оказался сильнее страданий.
– До скольких будем спать? – Ларс поднес часы к глазам. – Надо поставить будильник.
– До победного. Все равно мы уйдем из гостиницы лишь через день.
– До обеда… Откуда ты знаешь, когда мы уйдем?
– Пожалуйста, не выключай свет, друг Ларс, – попросил Максим вместо ответа. – Это критически важно.
Норвежец не успел ничего сказать. В дверь кто-то постучал: требовательно, настойчиво.
– Эй вы, постояльцы! – крикливый голос принадлежал женщине средних лет. – Вы только заселились? Почему я не знаю? Кто вас пустил? Откройте немедленно или я милицию вызову!
Ларс поднялся, и поплелся было к двери, но Максим в ужасе остановил его:
– Стой! Ты с ума сошел? К нам ломится черт-те что и сбоку бантик, а ты хочешь его впустить? В Зоне нельзя открывать дверь, даже если будут умолять спасти и кричать «умираю»!
– Призраки?
– Нет, это что-то серьезнее и страшнее. Замонстрячка какая-то. Призраков ты бы не услышал.
– А если он вынесет дверь?
– Тогда будем действовать по обстановке. Но я думаю, он не сможет.
– Почему это?
– Ему запрещено. Только не надо спрашивать меня, кем запрещено и откуда я это знаю. Я сам не знаю, откуда я знаю… тьфу на тебя, Ларс. Давай дрыхнуть уже.
Неизвестное существо за дверью продолжало бесноваться. Оно стучало, кричало и грозилось, что вызовет или сотрудников КГБ, или санитаров из психбольницы. Максим накрыл голову подушкой и то ли уснул, то ли потерял сознание.
Глава 8. «Царевна-лягушка»
– Вставай, лежебока! – голос Ларса донесся откуда-то издалека. – Обедать пора!
Максим потянулся, и тут же израненная спина отозвалась такой резкой болью, что он едва сдержал крик. От Ларса это не укрылось.
– Что у тебя там? Ушибся? Дай посмотрю. Раздевайся!
– Не стоит. Переживу…
Ларс сел на край кровати:
– Хватит геройствовать. Ты мне живой нужен. Я ведь не дойду один.
Максим стянул свитер и, не морщась, отодрал присохшую к ранам футболку.
– У тебя спина как подушка. Сплошное воспаление. Живого места нет. И ты это терпел? – видавший виды Ларс не смог скрыть потрясение. – Да ты… настоящий партизан! Это тебя немцы так отделали?
– Нет, русские. Полицаи, – Максим встал, сунул ноги в ботинки, положил в карман двуствольный пистолет и направился к двери.
– Ты куда?
– За лекарством.