сама с собой, Вера тянула Буренку к дому. Корова робко поднялась на крыльцо, засунула морду в дверной проем и замерла. Вера подтолкнула ее сзади, но животное даже не пошевелилось. Тогда девушка уперлась обеими руками корове в зад и сдвинула ее на несколько сантиметров вперед.
– Ты совсем не умеешь вести себя в приличном обществе! – возмутилась Вера. – В мире людей, если тебя приглашаюсь в гости, то обязательно нужно зайти. А не перекрывать своим задом дверной проем. Проходи, я сказала!
Что-то коротко промычав, Буренка решила послушать хозяйку. Радостно размахивая хвостом, она зашла в дом. Вера, успевшая за это время промерзнуть до самых костей, заскочила в дом следом за своей любимицей.
По тому, какой холод царил в избе, девушка поняла, что свет за окном ей не привиделся. Значит, в сарае она провела минимум сутки. Часы показывали девять часов вечера. В баню за Славой она пошла в семь. Следовательно, прошло двадцать шесть часов. Наверняка, Слава уже далеко отсюда. Скорее всего, сейчас он обнимает свою жену, ласково гладит ее по волосам, покусывает ее нежную мочку, шепчет ей, что она самая красивая, самая нежная, что от нее очень вкусно пахнет. Так вкусно, что он хочет ее съесть.
Вера настолько отчетливо увидела эту картину, что ей захотелось накинуться на стройную блондинку и повыдирать ей все волосы, исцарапать нежнейшую кожу, изуродовать, изничтожить ее, обратить в прах.
– Я найду тебя, – зло процедила она. – Найду и верну себе. Ты будешь только мой. И не будет в твоей жизни этих сказочных блондинок. Буду только я. Я одна. Иначе я тебя убью. Клянусь, что убью! Ты слышишь меня?! Лучше тебе меня слышать! Чтобы успел подготовиться к моему приходу!
Вера не заметила, что перешла на крик. Буренка развернула к ней обеспокоенную морду и грустно, по человечески вздохнула. Непутевая хозяйка досталась мне, но хозяев не выбирают – эта фраза настолько четко читалась в коровьих глазах, что девушка невольно улыбнулась.
Глава 11
Громко хлопнула входная дверь. Вера вздрогнула. Испуг яркой искрой промелькнул в ее глазах, но уже через секунду в них заиграла искренняя, всеобъемлющая радость, почти восторг.
– Слава! – что есть силы закричала она, и бросилась в прихожую.
– Че орешь, как дикая? – раскрасневшаяся, как всегда недовольная Машка отшатнулась от Веры. – Че с тобой ваще? Не поняла я! Болеешь что ль? Или случилось чего? А-а, благоверный, наверное, тебя бросил! Да, Верк? Бросил он тебя, и ты теперь рыдаешь, как ненормальная? Чего молчишь-то? Язык проглотила?
– Тошно слушать тебя, Машк, – отвернулась от нее Вера и, потеряв всякий интерес к гостье, пошла на кухню.
– Ишь ты, тошно ей меня слушать! – засеменила следом за ней женщина. – А мне, может, смотреть на тебя тошно! Зато я правду говорю, а не подхалимничаю, как некоторые. Это тебя, Верка, сам Господь наказал. Нельзя мужиков у подруг уводить. Это мои слезки тебе отливаются. Мое горе душонку тебе скребет. Будешь теперь знать, как людям гадости делать.
Знаешь,