Имеющие от природы форму звезды, они излучали свой собственный свет. За всю историю в самых глубоких шахтах было добыто лишь несколько таких камней, и все они немедленно отправлялись в королевский дворец, чтобы украсить корону короля или королевы.
– Ты должна представить его себе очень-очень ясно, во всех подробностях, – сказала Урсулина. – Сосредоточься как следует! – Потом она объяснила, как читается заклинание, и велела Виктории-Стич поупражняться, чтобы правильно его произносить. – Отлично! – сказала Урсулина наконец. – А теперь попробуй с волшебной палочкой!
– Вискафабрикалиоза! – выкрикнула Виктория-Стич. Звёздочка на конце её палочки выстрелила фонтаном переливчатых искр, и вскоре среди них прямо из воздуха соткалось нечто твёрдое, гладкое, остроконечное…
– У тебя получилось! – воскликнула Урсулина, протягивая руку и выхватывая из воздуха звёздный камень. – Смотри, он почти безупречен. Молодчина! Не каждый способен с ходу освоить такую сложную магию. – Она вручила камень Виктории-Стич, и та долго с восторгом рассматривала его, розовея от гордости.
– Давай наколдуем ещё что-нибудь! – воодушевилась она.
Урсулина рассмеялась:
– Не спеши. Времени у нас полно, а на сегодня, мне кажется, мы и так сделали достаточно. Давай лучше поговорим. Расскажи мне ещё о себе. Твоя сестра-близнец – какая она?
– О, – Виктория-Стич замялась, немного удивившись вопросу и обнаружив, что ей не так уж легко выразить словами свои чувства к Селестине. – Она… не такая, как я. Раньше мы с ней были очень близки, делились всем на свете… пока она не завела себе в школе подружек. Эта Твила, которая мнит себя балериной, такая вся приторно-сладкая… А от зелёных волос Тишки, по-моему, пахнет тиной… Мне с ними нечего делать. Я их терпеть не могу! Они отняли у меня Селестину. – Она бережно положила волшебную палочку себе на колени и прикрыла её ладонями. – В общем, я не люблю других висклингов, а они не любят меня.
– А мне ты нравишься, – сказала Урсулина, и Виктория-Стич почувствовала, что краснеет.
– Ну, мы же друзья, верно? – сказала она, отметив, как приятно произносить эти непривычные слова.
– Верно, – улыбнулась Урсулина.
– Даже Селестина толком меня не понимает, – заговорила Виктория-Стич. – Ей безразлично, что власти объявили наш алмаз нечистым и отняли у нас право на трон. А я считаю, что это мой долг – непременно исправить несправедливость по отношению к нам обеим. Ты бы удивилась, если бы встретила её. Мы с ней совершенные противоположности. Ей досталась вся доброта, а мне – вся злость. Я… я как чёрная полоса на алмазе. – Виктория-Стич умолкла, сама удивляясь, что так разоткровенничалась с этой странной, таинственной девочкой. Она никогда не высказывала этих мыслей вслух, но сегодня слова как будто лились из неё сами собой. И чувствовала она себя при этом как-то чудно: голова кружилась, руки дрожали, дыхание сбивалось. Она крепко стиснула звёздный камень – так, что его острые лучи впились ей в ладонь, и отвернула