хотел. Она спала с каким-нибудь парнем постарше и рассказывала об этом мне.
К сожалению, ее план был идиотским – мне было все равно.
Не считая того, что иногда я жалел Монику из-за отсутствия у нее чувства собственного достоинства.
Моника – классический пример богатой девочки, у которой возникли проблемы в отношениях с отцом. Тот факт, что ее отец полный козел, никак не улучшал ее положение. Когда Моника рассказала ему о том, что один из его деловых партнеров домогался ее во время вечеринки, отец назвал ее лгуньей. Я знал, что она говорила правду – в тот вечер я видел, как она рыдала, закрывшись в своей спальне. Человек не может так плакать, когда ничего не случилось. Оказалось, что это был не первый случай домогательств со стороны партнеров ее отца, но всякий раз, когда она обращалась к нему по этому поводу, он называл ее истеричкой, ищущей внимания.
Поэтому она и стала такой.
Она требовала внимания от мужчин, которые, как утверждал ее папа, никогда ей не интересовались. У нее были ужасные отношения с отцом, поэтому она спала с мужчинами его возраста. Она даже называла их папочками в постели, что совершенно точно нельзя считать нормой.
Однажды она назвала папочкой и меня – я тут же перестал ее трахать. Я не хотел кормить ее демонов, я хотел забыть о своих собственных хотя бы на некоторое время.
Честно говоря, я был рад, что между нами больше ничего нет.
Моника прижала язык к щеке и приподняла бровь.
– Что? Ты ревнуешь?
Она отчаянно этого хотела.
Я не ревновал.
– Моника, ты же знаешь, что мы не вместе, да? Ты можешь делать все что хочешь и с кем хочешь. Мы не пара.
Я хорошо умел объяснять девушкам, что между нами происходит, или, точнее, чего между нами не происходит. Я не вводил их в заблуждение мыслью о том, что у нас получится что-то серьезное, – я сам никогда этого не хотел. В моей голове было слишком много свободного пространства, и я знал, что не способен на настоящие отношения. У меня не было сил быть чьей-то второй половиной – я мог быть только приятелем для секса.
Честно говоря, я бы даже не назвал себя «приятелем». Я не был для них другом – и никогда им не стал бы.
Моника подмигнула мне так, словно я был котом, а она – мышью, которую я пытался поймать. Я винил себя. Худшее, что может сделать сломленный человек, – переспать с другим сломленным человеком. В десяти случаях из десяти это оборачивается катастрофой.
Моника вытащила свой мобильник и начала безостановочно писать сообщения, параллельно болтая о какой-то ерунде. Она говорила о других людях и о том, какие они уродливые, глупые и бедные. Какой бы привлекательной она ни была, Моника являлась одним из самых омерзительных людей, которых я когда-либо встречал.
Но не мне судить. Принимая наркотики, я становился еще большим козлом, чем обычно. Как выяснилось, пока человек под кайфом, его уровень сострадания к окружающим крайне низок. Я сказал и сделал много дерьма – и я был уверен, что однажды карма меня настигнет.
– Ходят слухи, что в субботу у тебя дома намечается вечеринка, –