обручение Игоря с княжной. Асмунд из окошка в своей горнице иногда видел их вместе: Игоря – статного и рослого, с вьющейся белой молнией в волосах седой прядью, и свою сестру – нарядную, улыбчивую, будто испускавшую золотистое сияние. Они были красивой парой, и радостно было глядеть на них. Но и тревожно. А отчего тревожно? Асмунд скорее угадывал, чем видел, что между этими двумя нет притяжения. Так, улыбаются порой друг другу, иногда за руки берутся, но все это будто для вида, для других. Да еще и эта история во время сговора, когда Светорада оставила жениха, чтобы приветствовать друга детства Стемида. Тогда почти все говорили об этом, а князь Эгиль даже в гнев пришел, узнав, что Стемка в Смоленске. Но утро вечера мудренее – и с рассветом воевода Кудияр услал сына куда-то, а Эгиля отвлекли дела. Обошлось.
«Стемка глупец, если решил вернуться», – подумал мудрый княжич Асмунд. Однако в глубине души был рад появлению приятеля. В детстве они дружили, не раз ходили рыбу удить, а то и на охоте по нескольку дней пропадали. Со Стемкой всегда было весело, хоть и дерзок тот был и на язык остер, всегда что-то потешное затевал. Пока не додумался покуситься на Смоленскую княжну. Много тогда шума было, сильно разгневал он родителей Светорады. Сам Асмунд рассержен был так, что не вступился за приятеля, когда отец стал пороть дерзкого воспитанника. И вот теперь Стемид явился как ни в чем не бывало. Неужто думал, что прошлое быльем поросло? А Светорада и впрямь повела себя так, будто все забылось и она несказанно рада возвращению Кудиярова сына.
Асмунд думал об это, когда скрипнула дверь и князь Олег вошел, пригнувшись под низкой полукруглой притолокой. Выпрямился – высокий, худощавый, сильный, исполненный достоинства, размах плеч орлиный. Олег был в свободной длинной рубахе, с простым, как у кузнеца, кожаным очельем, но все равно было видно, что это правитель.
– Ждешь меня, – то ли спрашивая, то ли утверждая, произнес Вещий. – Добро.
Памятуя, что он все-таки княжеский сын, Асмунд старался сдержать нетерпение, однако оно прорывалось – в горящих глазах, в том, как побелели костяшки пальцев, вцепившихся в подлокотники кресла.
Олег чуть улыбнулся в усы. Мельком взглянул на лекаря у стены, заметил, как тот слегка кивнул.
– Сегодня встанешь, – заявил Вещий княжичу.
Он положил ладонь на голову Асмунда, потом провел кончиками пальцев по лицу юноши, заставив прикрыть глаза. Княжич замер, ощущая, как от этого прикосновения растекается по телу легкое тепло. Он почувствовал, как руки Олега чуть сжали его плечи, скользнули к запястьям. А потом Вещий опустился перед ним на колени, и тепло от его рук переместилось на ослабевшие ноги, побежало по жилам. Олег что-то негромко шептал, потом резко поднялся, отошел. Асмунд глядел на рослого Олега снизу вверх, даже не представляя себе, какая мольба написана у него на лице.
– Иди ко мне, – позвал Олег, протянув к юноше руки. – Иди, ты сможешь.
Княжич ощутил настоящий ужас. Двинуться к Олегу, пройти это огромное пустое пространство