от выполнения прямых функций. Уникальная, продуманная конструкция здания обеспечивала экономию времени и человеческих сил, а постоянный контроль за производством и работой каждой системы давал возможность всегда поддерживать все в идеальном состоянии.
И залы для посетителей. Тут всё настраивало на неспешный и неторопливый лад – бутик, со стеклянными стенами, манекены с застывшими улыбками на лицах демонстрируют жемчужины последних коллекций. Дальше удобные скамейки вокруг фонтана, окруженного кадками с искусственными зарослями, никогда не терявших своей зелени, какой бы сезон не был за окном. Утомился покупками – а тут кафе, милое и уютное, где можно выпить чашечку ароматного кофе и закусить булочкой бриошь с камамбером. Архитекторы сделали все возможное, чтобы никакая неудобная мелочь не отвлекала клиентов от их прямого назначения – вносить свою лепту в материальное течение капиталистического круговорота и закрывать свои навязанные маркетологами потребности.
Огромные смотровые окна открывали вид на перспективу города и добавляли воздушности атмосфере внутри. Центр не стремился завоевать покупателей, а лишь увлечь и заинтересовать их. Это резко контрастировало с узкими коридорами, назначение которых было в том, чтобы работник, входя в узкий дверной проем, концентрировался на поставленной цели. Здание задавало ритм своим сотрудникам.
Саша толкнула дверь, вошла и направилась к своему шкафчику. Тут послышался какой-то шорох из соседнего ряда. Девушка вздрогнула, замерла, волоски на руках встали дыбом. Она прислушалась, тихо. Кто-то дышит? Или это просто ветер в перекрытиях потолка? Постояла еще минуту, шум не повторялся. Она осторожно открыла шкафчик и вытащила блузку, юбку и фирменный фартук. Переоделась в форму, обула удобные неприметные мокасины, сложила аккуратно одежду и захлопнула дверцу. Опять послышался странный шум. Она опять замерла. Теперь уже ближе. Шаги? Собственное прерывистое дыхание мешало расслышать.
“Успокойся!”, – она постаралась взять себя в руки. Закрыла глаза, вдох-выыыыдох, вдох-выыыдох. В зале было тихо. Открылась дверь, пропуская громогласную начальницу:
– Прохлаждаемся? – она явно была не в настроении.
– Нет-нет, я уже иду, – Саша поправила бейдж и выскочила в коридор. Пошла быстрее, даже побежала.
– Девушка, куда-то торопитесь? – Андрей Михалыч подпирал стену за углом.
“Только не ты!”, – Саша закатила глаза.
Начальник мясного цеха славился своим гадким языком, на который жаловались все сотрудницы, и молодые, и в возрасте. Обвисшие щеки с сеткой лопнувших капилляров, глазки, прятавшиеся в складках и постоянно бегающие. От него пахло потом и какой-то кислятиной. Приставания ограничивались гадкими намеками на сексуальный контакт или комплиментами, граничившими с оскорблениями, но всегда производились исключительно наедине и не доходили до физического контакта, поэтому пока ему удавалось отделываться лишь выговорами.
– Здрасте, –