в тех-же условиях, что жили раньше, и не являются носителями Языка.
Мы подходим к Церкви Святой Троицы невдалеке от Афинской Агоры. Чаро спрашивает, что такое Троица. Дядя путано говорит, что троица это единица. В одном трое. Мы не понимаем, как это три могут равняться одному, а одно трем?
– О, Вини, – деланно вздыхает Анн, – темнишь ты что-то! Правильно педагоги нам с детства говорят, что любить верующих надо, а вот слушать-нет!
Вини махает на Анна рукой, и прикусывает нижнюю губу.
– Вспыльчивость, Вини, -смеется Чаро, -есть один из признаков допотопного атавизма!
Возле входа в церковь нас встречает женщина в черном закрытом плаще, накидке, переходящим в закрывающий голову колпак, с белым орнаментом в виде креста и надписей. На груди у женщины также свисало какое-то подобие фартука, с таким-же орнаментом и крестами, из-под которых выглядывали, вылупив черные пятна-глазницы, черепа. Женщина весело приплясывала, и что-то напевала. «Святый Боже, святый крепкий, святый бессмертн..» – прочитал я прячущуюся в складках надпись. Женщина радостно нас приветствовала, и, узнав Чаро и Анна, бросилась с ними обниматься.
– Родные мои, – быстро-быстро говорила женщина в черном плаще, – я уже соскучилась! А вы вечером? Я знаю! Придем-придем! А вы потом куда? Мы карнавалить в Южную! Тут такие пляжи! Мы, кто без детишек, сразу на нудистские! Голышечкой, голышечкой-и в волны!
– Ах ты, лампомпонья, – Анн громко хлопнул ладонью женщине ниже спины, – скоро плавники отрастут!
Нас представили женщине-Реконструкторше.
– Лама, – представилась женщина, и тут-же снова перешла на скороговорку, -а почему у мальчика такая странная одежда?! Историческая национальная одежда! Так до сих пор ходят? Неужели? Я думала, вы из Реконструкторов! Из Хранителей?! Домотканая? Вручную? Дайте, дайте мне потрогать ее! Как, вы тоже Хранитель? А почему без такой одежды? Не соткали? Как интересно!
Не переставая говорить, поправляя капюшон, который то и дело падал ей на глаза и закрывал их, женщина провела нас внутрь помещения церкви.
– Да заткните наконец, вы эту схимонахиню! – с каким-то прям хрипом цедит сквозь зубы Вини, и делает жест, свойственный верующим: собрав пучком три пальца, проводит параллельно своему телу вертикальную полосу в воздухе, а затем перпендикулярно горизонтальную.
В церкви пахло чем-то густым и вкусным, чем не пахло раньше. Я много раз был в подобных церквях и храмах, но Реконструкцию обряда посещаю первый раз. В центре церкви стояло человек двадцать, пришедших понаблюдать за древней церемонией, и несколько Реконструкторов в черных плащах, как у Ламы, но в шапочках. Все они, подобно Вини, делали тот же самый жест, проведя щепотью от лба до живота, и от правого плеча к левому, и кланялись обходившему по кругу церковь человеку в черном с большой бородой и каким-то цилиндрическим предметом на голове. За ним стоял большой крест,