исчезла, как виденье,
И не одна, а с тем, кто был не мил.
Рассеялся туман, но все стояли
Недвижимой и плотною стеной.
Их сдерживали силы колдовские,
И каждый не владел в тот миг собой.
Султан произнести не мог и слова.
Он тоже был под действием злых чар.
Ему казалось – всё, что здесь свершилось,
Во сне происходило, как кошмар.
Куда бежать? Куда направить стражу?
Как можно побороть цветочный дым?
Вопросы оставались без ответа.
В одно мгновенье стал султан седым.
«Откуда средь пришедших появился
Незваный, неизвестный им колдун?
Куда пропала девушка? Что стало?
Чем ей помочь?» – подумал Альфинур.
Змея сказала: «Это лишь начало.
Расслабься чуть и далее смотри.
Очутишься сейчас в краях далёких,
Нехоженых хорошими людьми…»
И вот уж Альфинур среди пустыни,
В ней чёрен, как смола, лежит песок.
Высокие барханы закрывают
Оазиса чуть видный островок.
На этом месте выстроен красивый,
Величественный, царственный дворец.
Дороги нет туда, как и оттуда.
Сюда не попадёт ничей гонец.
И высоко в одной из чудо-башен
Лежала на кровати, вся в слезах,
Айгуль. Она не знала, как случилось,
Что рядом с тем теперь, кто веет страх.
Азам-Фуад, что значит «чёрный сердцем», –
Так звали повелителя дворца.
Суров, недобр… Подобного в коварстве
Не сыщешь в целом свете образца.
Колдун в трёх поколениях, известен
Был тем, что слыл властителем у бурь.
Ему сильнее прочих захотелось
Взять в жёны раскрасавицу Айгуль.
Он мог украсть принцессу и вначале,
Но всё же захотел её пленить.
И, видно, не хватило чародейства,
Чтоб девушку заставить полюбить.
Теперь Айгуль жила в его хоромах.
Она так хороша, как лунный свет,
Но чтобы он для пленницы ни делал,
В слезах встречался каждый день рассвет.
Богатые и щедрые подарки,
В которых были золото, шелка,
Не радовали сердце юной девы.
К чему в тюрьме шелка и жемчуга?
Ей так хотелось с кем-то пообщаться,
Послать отцу хоть маленькую весть.
Но с кем? Кто мог в край брошеный добраться
И в башню незаметно, тайно влезть?
А чёрный принц терял уже терпенье,
Назначил свадьбу чрез четыре дня.
Он ничьего не ждал благословенья,
Невесту от чужих глаз хороня.
Служанкам приказал пошить наряды,
Молчать, не сметь о чём-то говорить,
А если кто обмолвится полсловом,
То пригрозил в песок оборотить.
Айгуль боялись… Мыли, одевали,
Кормили изощрённою едой,
Участливо слезинки утирали…
Она