коим заливали огромные доки в советские времена. И цивилизации той, развитой, не осталось, а следы ее промышленной мощности всё еще ощущаются под ногами. Садясь в машину, Валерий постучал туфлями друг об друга, стряхивая цементную пыль. Кончики туфель не так блестят, как в кабинете. Запылились всего-то за два шага по порту.
Зажужжал телефон, это пришло сообщение от Маши.
«Что делаешь?».
– Поехали пообедаем, – буркнул он водителю, а подруге написал:
«Курю со своими новыми мертвыми душами».
В ответ пришел грустный желтый кружок.
***
Машина остановилась на застланной плиткой набережной.
– Сегодня днем ты спросил меня, отчего я так понур, – нарушил уединение в шуме волн Валерий.
Они сидели на балконе ресторана, неподалеку от отеля «Hilton». Удачное расположение на главной набережной города, а также отличная картина проданного с потрохами порта на противоположном берегу бухты послужили критериями выбора на вечер этого заведения. Будний день подходил к концу, и солнце еще звало горожан на послерабочие прогулки по набережной. Заведение пустовало, и жадные до чаевых официанты всматривались в вальяжно раскинувшихся у балкона джентльменов.
Валерий вспомнил, как по пути от гостиницы до этого ресторана ему встретились памятники «самодержавного типа». Белогвардейский офицер, обдуваемый бурным ветром, что расправлял парусом бронзовый плащ, тянул за узды строптивого коня. Скакун не хотел подчиняться воле хозяина – отправиться на противоположный берег моря, в бегстве от новой идеологии, кровью растекшейся на былых зеленых пастбищах. Конь боится покидать Родину, но офицер его тянет, поскольку тоже понимает, без рабочей лошадки на том берегу жить станет туго. И более того, он не хочет оставлять коня им… преследователям. Скульптура запечатлела мгновение Исхода, когда держатели былого порядка гонимы искать свое новое место в далеких краях. Но искусство литого металла сокрыло от уличного зрителя следующую сцену, где офицер, не желая оставлять на этом берегу своего коня, поскольку не может забрать с собой на пароход… застрелил его. Чтобы не доставался никому.
К чему символы ностальгии по самодержавию? Почему вообще Валерий стал обращать на внимания символы и знаки судьбы? Повестка дня сегодняшнего. Общество, в котором он чувствовал себя рыбой в воде, вернулось на двести лет назад, в крепостное право. Вместо барской грамоты теперь подобные портфельчики с акциями и договорами. Захочет раб сбежать с дворянского поместья – нет привязи. На деревне нынче кнут послаще для крестьянина выбран – кредитный договор. Сиди в этой яме, мужичок, и не рыпайся. Да только знай подгребай под собой землю плодородную да наверх передавай барину в уплату долга. Тем самым делаешь свою яму глубже. Ай да Мишка с Борьбой, ай да сукины дети, хитро придумали!
– Я ожидал увидеть в твоем лице больше энтузиазма, – пояснил чиновник. Ему не хотелось оставить впечатление беспардонного торгаша, радующегося фатальной ошибке соперника,