знает свое дело, зря я его так… А то такая муть все снится, хоть спать не ложись. Ну, здорово, Мальчиш-Кибальчиш! Классная у тебя шапка. У меня в бане такая же висит, только не красная, а серая. А это кто там с тобой? Не узнаю… Плащ, шляпа серые… Чекист Исаев?
– Здравствуйте Александр Петрович! – Кибальчиш шагнул вперед. – Я к Вам по делу пришел. Насчет молодого поколения поговорить, плохо там все, помощь нужна!
– Да не гони! – Человек на кровати презрительно поморщился. – В кои-то веки нормальный сон вроде бы приснился и опять пургу всякую мне втирают! Издеваетесь что ли? Все в порядке с децилами этими. Две руки, две ноги, голова одна, задница сзади, причиндалы спереди. Клей даже нюхать перестали, не круто типа. Новые теперь тренды. Что не так?
Кибальчиш сбился и замолчал. В груди разгорался знакомый уже по описанным в книжке событиям гнев. Тот самый, что выплеснулся с криком «Измена!», когда рванули ящики с боеприпасами. Сжав кулаки, он огромным усилием воли заставил набирающий силу огонь слегка притухнуть и лихорадочно стал искать правильные слова.
Но тут из-за его спины выдвинулся Миша, решивший все-таки принять участие в разговоре.
– А ты внучка своего вспомни! Как там его по новой моде родители назвали? Евлампий?
– Елисей. – Человек в кровати почему-то не удивился нагловатому обращению серого незнакомца, приняв как должное.
– Во! Елисей. Королевич будет. Районного масштаба. А то и областного, кто знает. Потом в депутаты, да? Уже задатки видны, хотя только в первый класс пошел. Хозяин жизни будущий, победитель типа. Так вы его воспитываете?
– Родители воспитывают. Я не лезу. – Зорин (а это был он) опустил глаза, злясь на себя за нелепую попытку оправдаться. Но по-другому с этим сказочным мальчишкой и его серым спутником почему-то не получалось говорить. Выработанная годами высокомерная и властная манера общения большого начальника с разной мелочовкой улетучивалась стремительно, как воздух из дырявого баллона.
– А родителя елисейского кто воспитал? Кто отмазывал, когда подрастал он? Кто на участкового ножкой топал «мой сын, понял, сам разберусь», а? Пушкин Александр Сергеевич или все-таки лично тогда еще майор Зорин? – Кибальчиш больше не сдерживал рвущийся наружу гнев, который вполне зримо лился из его голубых глаз холодным огнем, растекающимся по комнате наподобие люминесцентной подсветки.
– Ладно… Мы тебе не судьи и не собственная безопасность, не за этим пришли, – сказал серый человек по имени Миша, прерывая яростно сверкающего глазами Кибальчиша.
– Да, не за этим. И не потому что. – Кибальчиш знаком велел серому не мешать, а затем оказался прямо перед лицом Зорина, заглядывая своими голубыми глазищами куда-то в неведомые пространства зоринского подсознания. – Пойми, я не мог прийти, если бы ты сам меня не звал. Тебе же самому противно, никакие пилюли, как они там у вас называются, не помогают ведь. Верно?
– Транквилизаторы они называются, –