он называется? Зашёл с женой вчера на сто двадцать второй. Такая вонища… Китайский. Совсем не прячут запах.
– Новый тренд.
– Какой? – Денисов хлопает ладонью по карману, выуживает мятую пачку. – Распугивать всех клиентов?
Дробь дождя нарастает. Фролов опускает взгляд на тёмную плёнку, облепившую труп: сквозь нее проступают хрупкие женские формы, крохотное тело, спрятанное под мягким пластиком. Фролов чувствует напряжение в уставшей спине.
Рядом сереет контейнер: в желтовато-искусственном освещении, неровном, дрожащем, он похож на гроб, распахнутый… Фролов откуда-то знает это, хотя после Строительства – мертвецов, всех до единого, превращают в зеленые таблетки, которые потом высаживают в грубую почву Петербурга… Создают новую жизнь – зеленую, шуршащую от ветра, опадающую холодной безбрежной осенью…
Слева набирает вес жирное пятно, вкатывающееся через толпу к следователям. Очки узнают в нем начальника речной станции. Быстрый шаг приводит киторазмерную тушу к жестокой одышке, и остаток пути проходит в попытках усмирить разбушевавшегося внутреннего зверя. Хлипкие волосы трепыхаются на мокром ветру. Пальцы-сардельки пытаются пригладить их к лысеющему затылку.
Форменная одежда смята, несвежа, воротник залоснен, пропитан жиром и грязью.
– Зд-здраствуйте, – одышка не отступает, раскалывает легкие. – Зд-зд-здравствуйте, господин сл-следователь…
Фролов кивает.
– Покажите руки, – толстяк, глотая недоумение, протягивает ладони. – Поверните, – поток высвечивает остаточные следы крови. – Отпечаток на ротонде? Это ваш?
– Чт-что? Простите.
– Вы обнаружили тело?
– Да, – быстро кивает дынеобразной головой, пальцы растопырены, висят в воздухе, не находят места, потом прячутся в засаленные карманы. – Это был я… Понимаете, я тут…
Замолкает, словно забывает, что хотел сказать.
Два желтых криминалиста (прочные защитные комбинезоны) устанавливают рядом с телом лупоглазый прожектор на длинной ноге. Он вспыхивает, на долю секунды ослепляет Фролова. После: прыщавое толстое лицо начальника речной станции, обрамленное окружающей пустотой, снова проступает. Под глазами светятся мертвенно-синие круги.
– Вы потеряли значок, – говорит следователь; толстяк несмело протягивает ладонь. – Теперь это вещественное доказательство. После… сейчас я его вам не отдам. Заберете в суде после рассмотрения дела… Когда вы обнаружили тело?
– Так, вроде, есть же камеры, которые…
Холодный бриз врезается в лицо… осенняя лихорадка сгущается в воздухе… Трудно дышать. Нева блекло хорохорится отсветами, отзвуками блестящих вспышек, фонарных бликов… сиянием далекого, неминуемого утра, вспучивающегося из-под горизонта. Оно близко, наступает медленными шагами. Но что оно принесет?
– Отвечай на вопрос, – говорит Денисов.
– Я… это… я его… увидел контейнер, который прибило к набережной.