недавно о вашем экипаже сочинение, читая которое я расплакалась. Несмотря на все трудности этой профессии, сын тоже хочет быть астронавтом. Он сказал, что полетит на Марс и сменит тебя. В крайнем случае, останется там вместе с тобой. Выходит, я буду совсем одна… Очень надеюсь, что по окончании своего двадцатилетнего марсианства ты окажешься дома и отговоришь его от этой затеи.
Я очень тебя люблю, дорогой мой, и буду ждать столько, сколько будет нужно.
Всегда твоя Эн.
Анна даже не догадывалась, что ее супруга, астронавта НАСА, национального героя США Макса Борна уже более пятнадцати лет нет в живых. Связь с его космическим кораблем была утеряна через сто пятьдесят секунд после входа в атмосферу Земли, где «Марс-экспресс» сгорел из-за сбоя в работе разгонного блока.
Объявить об этом на весь мир космическому агентству не позволили ни спецслужбы, ни пятидесятый Президент страны Бэсфорд Кларк. «Марсианский заговор» – обычная стратегия звездных войн, – рассудил глава государства, засекретив все данные об очередной космической трагедии специальным постановлением. – Нельзя позволить русским использовать нашу неудачу в пропагандистских целях, нельзя позволить им стать первыми марсопроходцами».
«Мудрое решение, – поспешило взять под козырек руководство NASA. – Правда о катастрофе может негативно повлиять на финансирование отрасли, бросив тень на все наши дальнейшие проекты. Куда проще продолжать выплачивать зарплату семьям погибших, демонстрируя им на «сеансах связи» образы, созданные программой «Hologram for optical displays».
Фантомные боли
В последнее время у него все чаще ныло сердце. «А что ты хотел после сорока? – вздыхала жена. – Всю жизнь не прогарцуешь. Сходи к доктору».
Сходил. Кардиограмма опасений не вызывала. Отклонений от нормы врачи не находили: «Перетрудились, небось. Возьмите отпуск, поезжайте на юг, отдохните».
Брал. Ездил. Отдыхал. Не отпускало. Ныло, как ампутированная конечность на непогоду.
А жизнь тем временем шла своим чередом: работа, субботние закупки продуктов с женой, игра в нарды с сыном-балбесом, вечерние чаепития в кругу семьи.
Все, что он ел, казалось ему безвкусным. Телепередачи раздражали своим примитивизмом. В гости он больше не ходил. Праздники ненавидел. С тех пор, как из его жизни ушла Она, бытие превратилось в черно-белый фильм с выключенным звуком. Нет, оно не остановилось, но двигалось как-то на автопилоте, не вызывая никаких эмоций.
«Невозмутим, как индейский вождь, – удивлялась супруга. – Заорал бы, как раньше, что ли… А то отморозился и живешь, как в анабиозе».
«Верное определение, – отметил он равнодушно. – Я ведь и впрямь Зомби, существо, из которого вынули душу и пустили гулять по свету. Выполняю необходимые функции, но при этом не чувствую ни температуры, ни перегрузок, ни боли. Разве только это нытье в области солнечного сплетения. Там, где, вероятно, и находится