банке, все будет нормально.
Но, как только я поднял распылитель, банка сорвалась, ударилась о пылесос и разбилась. Все это происходило в маленьком коридорчике у входной двери. Я быстро вытер чужой пылесос, собрал осколки стекла и совком собрал с пола основную часть краски. Понятно, что использовать эту краску было нельзя. Оставшуюся на полу краску я кисточкой растер по полу. Площадь коридорчика была около двух квадратных метров. Я подумал, что этот слой краски будет как черновая покраска. Хорошо, что щели в полу в коридорчике я уже заделал.
Только я собрался открыть новую банку с краской, как раздался звонок. Дверь у меня была открыта, и я из комнаты крикнул: «Не заперто, входите», – и пошел ко входу. У открытой двери, на лестничной площадке, стоял Косарев и с удивлением смотрел на белый пол. Я не мог подойти к нему по свежевыкрашенному белой краской полу. Наверное, это меня спасло. Сейчас не вспомнить, какие конкретно слова он говорил. На громкий его голос вышел сосед из квартиры напротив, капитан Фурс, тоже офицер из нашей батареи. Косарев и ему показал на белый пол и продолжил воспитательную беседу. Затем махнул рукой, хлопнул дверью и ушел.
В понедельник, после развода комбат собрал офицеров в канцелярии. Он с присущим ему юмором рассказал, как «вот этот молодой лейтенант открыл новую страницу в ремонте» и что «зарплата у него, наверное, больше, чем у комбата», и что, «вместо того, чтобы ребенку или молодой жене что-то купить, он…» и еще много чего.
Под хохот товарищей я пытался объяснить, что это банка разбилась, но только усугубил положение. В общем, очередная рабочая неделя началась весело. Через несколько дней он опять зашел ко мне и увидел, как я шпаклюю пол. Ужасный запах замазки, сваренной по его рецепту, комбата не смутил. «Высохнет и запах пройдет,» -сказал Александр Михайлович и похвалил за хорошее качество.
Было 1 мая. Праздник праздником, но ремонт надо было заканчивать. Я шпаклевал пол в комнате, громко играл магнитофон, когда раздался звонок в дверь. Я, как обычно, крикнул, что открыто, а когда поднял глаза, увидел в комнате Таню. Она не сообщила, что приедет. И когда узнала, что я через два дня заступаю дежурить, конечно очень расстроилась. Ремонт на два дня был отложен. В пятницу я уехал в полк, а Таня уехала в Одессу.
Через неделю, сменившись с дежурства, я снова принялся за ремонт. Остались мелочи. Закончить шпаклевку и покрасить пол в комнате и коридорчике. И к пятнице почти все было готово. А в субботу, 18 мая 1974 года, я уезжал в отпуск. Уже одетый, я выставил чемодан в коридор. Аккуратно, держа кисть рукой в перчатке, докрасил небольшой кусочек пола в коридорчике, поставил банку с краской на тумбочку, снял перчатку и закрыл дверь на ключ.
Ремонт, длившийся почти девять месяцев, закончился, а отпуск, всего в один месяц, начинался.
Тренажер
Уже через несколько дней, после того, как я пришел в первую батарею, комбат предупредил: «На каждом