и наконец что-то увидеть. Ресницы вырывались, веки зудели и одновременно болели, глаза были красные. Конъюнктивит? С чего бы это, где он умудрился простыть? Ещё и горло драло, невыносимо, будто ангина. Пётр посмотрелся в зеркало и увидел на языке и гландах какой-то отвратительный бледный налёт, источающий неприятный запах. Это всё из-за сквозняка, когда он открыл форточки дома? Или всему виной вечерняя прогулка по лесам пять дней назад, когда он собирал грибы? Тогда ему не получилось выбраться из леса вовремя, путь обратно он преодолевал в темноте, было прохладно. Ещё какие-то военные самолёты в небе летали, учения что ли?..
Белый налёт постепенно прогрессировал в гнойники, было больно шевелить языком. День шёл, а становилось только хуже. Совсем недавно его вырвало какой-то слизью с волосяными включениями…
Коронавирус какой-то, подумал Пётр и пошёл собирать мухоморы – современной медицине он не доверял. Он считал, что природа человеку для лечения дала всё, что необходимо, а таблетки, химия и всякие ГМО выращивают специально, чтобы люди постепенно вырождались, становясь тупыми мутантами – на планете ведь перенаселение! А богачи-владельцы фармацевтических компаний только и желают, что нажиться на чужом горе. А о целебности мухоморов ещё шаманы знали! Которые ходили в медвежьих шкурах, призывали духов предков и исцеляли болезни при помощи бубнов. Простым соплеменникам шаманы запрещали есть мухоморы – давали только свою мочу через пару часиков после упортебления, в которой сохранялись целебные вещества. Хитрецы! Но рядом шаманов не оказалось, поэтому и запрещать было некому – Пётр жевал сырые очищенные от грязи ножки, а шляпки кидал в корзину – их следовало просушить в духовке. А то можно хорошенько продристаться…
В голове уже начинало что-то кружиться, зато пришёл пофигизм. Теперь было не так страшно, что заболел какой-то странной дрянью. Пётр уже не раз лечился подобный образом – и вполне успешно! Это если девяностокилограммового Петра мажет с пары ножек, то что творится с микробами? Вирусы, наверное, получают огромную дозу психодела, охуевают – и бегут к херам, прыгают из носа, вылетают с кашлем. «Ну его нахуй» – верещат они – «Мы на такое не подписывались!». Пётр хихикнул. Да, походу он переел.
Уже вечерело. Но он находил всё новые и новые грибочки, словно ножки открыли ему третий глаз – чем больше ел, тем больше находил.
– Духи лесные! Благодарю вас за помощь вашу! – сказал Пётр лесу, когда собирался уходить. Он достал из портфеля кусок хлеба, полупустую бутылку молока и поставил перед одним из деревьев – пущай леший покушает. В этот момент Петя ощутил мистическое единство с лесом. Ровно в тот же момент кусты вдалеке за его спиной зашуршали…
Пётр резко обернулся. Трещали заросли, ломались ветви, приближалось нечто грузное. Медведь?… Нечто бОльшее, чем медведь! Пётр смог разглядеть только силуэт чего-то гигантского, но и этого хватило, чтобы испугаться и броситься бежать.
– Духи! Не наказывайте, прошу! Помилуй, леший! –