покрытия на больших витринных стеклах. Мерседес Челленджера стоял на шестой ячейке парковки. Смит, опередив, шустрого российского Ваза, который машиной был замечательной, но ломался чрезвычайно часто, запарковался на большой пятерке нарисованной масляной краской на асфальте.
Он с облегчением стянул с головы шлем. Бросил его на пассажирское сидение. Вышел из машины и захлопнул дверь. Опель сморгнул огнями, проверяя наличие жетона в салоне, и щелкнул центральным замком. Проверка жетона тоже была неоспоримым плюсом этих машин. Почему то никому из конструкторов других моделей не пришла в голову мысль о том, что водитель может забыть его в салоне. Центральный замок срабатывал в любом случае, если в течение десяти секунд водитель не включал его сам. Частенько случалось так, что водитель пробирался в салон только с помощью профессионального автомеханика. Но, как, бы, то ни было, Челленджер Смита ждал и Смит это видел. Он сидел на высоком барном стуле, болтая короткими ножками, не достающими до пола, и нервно поглядывал на часы.
Смит толкнул тяжелую дверь, ответившую веселым звоном колокольчика. Смит не удивился тому, что двери нужно было толкать. Ресторану было, наверное, больше полусотни лет. Однако выглядел он весьма прилично. Смит подошел к бару, и не глядя на профессора, перегнулся через стойку к бармену.
– Пива и порцию сосисок – гриль. – Бармен кивнул и выставил перед Смитом запотевшую кружку и картонную тарелку с полосатыми сосисками. Щедро полил их горчицей и бросил пару кружочков натурального репчатого лука. Вот этим и нравились Смиту старые рестораны. Просто и вкусно. Хлореллу и планктон он, разумеется, ел, как пищу наиболее дешевую, но иногда баловал себя, и чем – то более естественным.
– Ну? – Повернулся он к профессору после того как отпил из кружки.
– Есть дело. – Без предисловий перешел к сути вопроса Челленджер. – Если выгорит. То и тебе и мне хватит до конца дней наших. Может и детям еще останется.
Смит недоверчиво скривил губы. Профессор всегда говорил одно и тоже, каждый из его проектов был самым замечательным в мире. Самым успешным и самым беспроигрышным. Он обещал миллионы, десятки миллионов долларов, но приносил в лучшем случае – гроши в худшем – обвинение в мошенничестве и жуткие счета на освобождение от ареста под залог. Смит воткнул пластиковую вилку в полосатый бок короткой сосиски. Тщательно выкупал ее в горчице, и подцепив кружочек лука, отправил все это в рот. Долго и тщательно жевал. Потом запил большим глотком пива.
– Ты всегда это говоришь. – Он даже не посмотрел на профессора. Пусть почувствует себя неуютно. Смиту уже сорок лет. У него ни квартиры, ни приличной работы, ни семьи. Двадцать лет назад судьба – злодейка, привела его на кафедру Челледжера в городском университете и до сих пор таскала за ним как на привязи. Смит так и не понял, почему талантливый ученый выбрал его – бездаря в ассистенты. Да еще включил в тематический план научных разработок его курсовой проект. Бездарность она всегда бездарность.