что могу в любой момент вновь оказаться на своей кухне – хотелось читать, изучать Яхолию, доказывать что–то. И намеки Рикиши я упорно игнорировала, и гаденькую улыбочку Сонолы, но разговор с Марими выбил у меня стул из под ног, и я повисла… на ниточке. Одна–одинешенька в чужом мире без шансов вернуться обратно.
Не понимаю, что там со мной произошло, но что–то очень нехорошее. Все равно надо будет выяснить – может, это, по их мнению, нехорошее, а мне понравится? Нет, я продолжала надеяться, но уже больше по привычке и из чувства внутреннего противоречия. И плакала, когда оставалась одна. Недолго, но от души, чтобы не накапливался внутри тяжелый и удушающий груз тоски. Днем–то надо было быть как огурчик, причем не соленый, а свеженький.
После прогулки последовал немного запоздалый обед, а затем Рикиши вопросительно посмотрел на меня, предоставляя выбор. Можно подумать, я знаю, чем тут себя можно развлечь, кроме библиотеки? Но туда я точно не хочу.
– Хотите просто отдохнуть, леди? – по моему озадаченно–задумчивому взгляду мой учитель понял, что я просто не знаю, чем себя занять до вечера и пришел мне на помощь.
Следующие три часа я сидела в кресле–качалке и, попивая чай из кружки, слушала игру на местной вариации пианино. Слева – клавиши, справа – струны. То есть, можно играть в четыре руки, можно чередовать.
Сначала мне играл Рикиши, удивительно красиво, но печально. Потом его заменил один из парочки крутящихся на подхвате мальчиков. Музыка сразу изменилась, повеселела, и я даже смогла представить, что под подобное здесь пляшут. Уроки местных танцев мне, кстати, никто не давал. Очевидно, в академии отплясывать будет некогда.
А потом в комнату величественно вплыла уже знакомая мне пожилая леди. Я привстала, чтобы с ней поздороваться, но она даже не посмотрела на меня. Старушка уселась на место Рикиши, недавно сменившего паренька и до ее появления вновь игравшего что–то душещипательное. Оба развлекающих меня музыканта, опустившись на колени, замерли неподалеку от арфарояля.
Я тоже замерла, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Звучащая мелодия закружила меня, взяла под руку и пригласила на вальс. Настоящий, родной вальс, узнаваемый, прямо до слез… до дождя в душе. Откуда тут знают «Осенний вальс»?
Потом подумаю…
Нет, я не расплакалась, но тоска сжала мое сердце в кулак. Перед глазами промелькнула вся моя жизнь. Рано ушедшие, но любящие и любимые родители. Школа. Институт. Друзья… Работа.
Старушка давно ушла, а тоска по дому осталась. Хочу обратно! Как же я хочу обратно, непонятно, почему и зачем. Ведь там нет ничего, кроме оставленной на столе недочитанной книги, недоеденной шоколадки и любимого рыжего абажура. Надо будет хотя бы кота завести, что ли…
Я прислушалась к тому, что играет Рикиши, и вновь застыла от шока.
«Минули–сгинули слова наивные и унеслись в небеса, просто ли сложно ли, ситцем берёзовым ветер играет в лесах. Было ли, не было, нитками белыми сшиты сомненья твои…»
Эту песню в