стал комнату осматривать. Понял, что с 1917 года здесь ремонт делали как минимум раз восемь, всё заменили. И только печкаголландка со старинными изразцами осталась с тех времён. «Чем чёрт не шутит?» – подумал и стал аккуратно каждый изразец простукивать. Слух у меня отличный, музыкальный, ты знаешь. И вот показалось мне, что один изразец по-иному резонирует. Ну не рушить же печку из-за этого! Решил с фонариком внутрь заглянуть, а там рассмотрел кольцо стальное. Значит, что-то действительно изнутри в изразец вмуровано! Здесь такой азарт мной овладел, что схватил я кочергу, зацепил за это кольцо и рванул со всей дури! Шкатулка выпала! Именно в этот момент ты и влетела в комнату.
Я был так ошарашен, что ни о чём, кроме находки, думать не мог, поэтому сначала обтёр шкатулку от сажи и грязными дрожащими руками открыл её. Она доверху была набита перстнями, брошами, ожерельями, цепочками, серьгами. На дне лежали два браслета необыкновенной красоты. Я схватил самое скромное кольцо с изумрудом и помчался к ювелиру, который подтвердил подлинность камня и оценил его в весьма приличную сумму: «Знайте, молодой человек, это шедевр тонкой ручной ювелирной работы. Видите, на нём каждый из шести овальных гранёных бриллиантов окаймляет золотая витая вязь, присоединяя их к изумрудной шапочке, очень похожей то ли на жёлудь, то ли на скарабея. Сейчас таких мастеров уже не найдёшь. Да и камень чистой воды».
Сначала я невероятно обрадовался и почувствовал себя графом Монте-Кристо. Ещё бы: я нашёл настоящий клад! Но затем страшно растерялся, ведь найден он совершенно не вовремя: учитывая похищение у Ефимовых, я со своими камнями сразу же попадаю в число главных подозреваемых. Но потом успокоился, вспомнил, что по закону стоимость четверти клада достаётся нашедшему, и сходил куда следует. Теперь всё в порядке и всё законно.
А сейчас о главном. После развода, выбившего меня из седла, я думал, что недостоин счастья, что его уже не будет в моей жизни, и боялся даже мечтать о нём. Но теперь…
Он достал из кармана кольцо с изумрудом старинной огранки, напоминавшим жука с блестящей спинкой, в таком необычном обрамлении, что от него невозможно было оторвать взгляд.
– Можно, я надену его тебе на пальчик? Я люблю тебя, моя девочка.
Наташа плакала и не могла остановиться. Горечь, неизвестность, облегчение, радость, невероятность происходящего смешались в фантастический коктейль и не давали успокоиться.
Данила заглянул ей в заплаканные глаза:
– А ты знаешь, что слёзы имеют такой же состав, как и плазма крови? Это ценная жидкость, не трать зря. И вообще, мадам, наденьте нужное лицо, изображайте радость. Вам только что сделали предложение. Ну что? Теперь вместе? В горе и радости?
– Да!
– А можно я буду звать тебя Тусей?
Свадьба была шумной и весёлой. Когда пели друзья Данилы из оперного театра, на столе тонко звенели бокалы. Даже дядя Коля храбро спел соло свою любимую:
Всё будет, всё будет:
Коньяк, и цыгане,
И