ранены? – спохватилась Казна. – Что-то серьёзное? Не двигайтесь! Сейчас всё будет! Никаких костылей, сейчас носилки организую!
Дверь за спиной «колобка» захлопнулась, тут же увеличилась в размерах и открылась снова. Отпихнув бывшего шпиона, в казну ввалились бабушка, мумий и Клэр.
– Ваня!
Троица рванулась ко мне, чуть не уронив обратно на пол, и заключила в объятья.
– Я тебя дальше ворот больше не выпущу! – бабушка чуть не задушила меня. – То исчезаешь на полгода, то под взрывы лезешь. Сиди дома!
Мумий, в чуть-чуть обгоревших бинтах, согласно качал головой:
– Не выпустим.
– Ай!
Я не удержался, опёрся на сломанную ногу, зашипел от боли и чуть не упал.
– Угук!
Сеня, возникший рядом, подхватил меня. Поднял щупальцами и понёс к выходу.
– В башню его тащи, – услышал я голос бабушки, – сейчас лечить буду!
Пусть лечат, решил я и откинулся в тёплых щупальцах монстра. Пропишите мне постельный режим, на месяц. Буду лежать, есть, читать, и никаких эльфов с интригами Старейшин. Без меня, судари!
Смотреть, как меня будут лечить, собралась куча народа. Только упирающуюся, но сонную Дитя Тьмы увела Клэр. Впрочем, уложив её в постель и убедившись, что та действительно заснула, девушка вернулась обратно.
– Отойдите, – ворчала бабушка, – мешаете.
Все отшатывались, делали пару шагов назад, но потом всё равно медленно приближались.
– Ба, у меня…
– Тс-с-с! Не сбивай мне диагностику. Сама разберусь, что там у тебя болит.
Бабушка провела руками надо мной, от макушки до пяток.
– Так-с… Горло не болит, в лёгких чисто, печень не увеличена, желудок… Меньше всухомятку питайся, а то гастрит заработаешь. Селезёнка в норме. Так-так. Нога сломана. Со смещением.
Она выпрямилась и с хрустом размяла пальцы.
– Будем вправлять и сращивать.
– Не надо! Без наркоза не дамся!
– Ты главное не беспокойся, ерундовая операция. Сколько раз делала, – ни одной жалобы.
Я попытался отползти на кровати, но бабушка не дремала.
– Лежать! Ох, горе ты моё, на, выпей.
Она протянула мне крохотный пузырёк с густой синей жидкостью.
– Глотай сразу, а то горчить будет.
Ничего себе «горчить»! На вкус как недозрелый грейпфрут, обсыпанный растворимым цикорием.
– Тьфу!
– Будешь плеваться, дам тебе вторую порцию. Поехали!
Не дав мне опомниться, бабушка склонилась над ногой и что-то там сдвинула. Я не почувствовал ничего, вот совершенно.
– Видишь? А ты боялся. Теперь гипс наложим, и лежи себе, отдыхай. Неделю поваляешься и будешь здоров.
«Гипс» оказался странного синего цвета. И наматывала бабушка его на ногу из большого рулончика. Будто синей изолентой облепили, честное слово.
– Вот и всё. Не надо так смотреть, быстрее от этого не заживёт. Ложись и спи.
– Да я не хочу…
– Спать, я сказала.
Бабушка сурово посмотрела на меня и щёлкнула пальцами. Брык!