и они уехали на Дальний Восток из Новосибирска. Нашли его, но нервы трепали Виктору долго, вызывали без конца, что вы его утопили. А этот Зая сам, кого хочешь, утопит. О своих подвигах он в подъезде охотно рассказывал:
– Вот на путях сои вагон стоит, мы крышки внизу вагона откроем, и вся соя китайская высыпается под откос.
В общем, это были такие дети – послевоенные, отчаянные.
Мы ловили птиц, клетки делали, синиц ловили – надо же как-то развлекаться, особенно осенью. Клетки так – две ловушки с двух сторон, такая палка накручивается, птица садится, палка падает, и дверка закрывается, и синица оказывается внутри клетки. А в центре клетки посадят обычно синицу- самку, и она там свистит, и самцы прилетают как на мед – хоп – и попались. Кроме синиц и щеглов, чечеток ловили. Чечетки репейные червяков очень любили. На этом и ловились.
Этих птиц у нас скопилось очень много. Они по комнате летают и гадят везде. Мать говорит:
– Что вы напустили своих птиц? Почему они летают по квартире?
А мы говорим:
– Они сами вылетели из клетки или может в окно залетели.
А она говорит:
– Все-все, сейчас я метлой всех на улицу выгоню, – и откроет окно и всех этих птиц выгонит на улицу. Мы огорчались, но что делать.
Я вот помню все-таки, когда в деревне-то жил, какие-то воспоминания более плотные и больше остаются в памяти. Кроме собак, страстно я хотел иметь голубей. В деревне жил один парень – Кулек его звали почему-то (Кульков что ли он), и только у него были голуби. Я, наверное, уже это рассказывал… да, наверное, я уже это рассказывал. У меня не было голубей, я возьму за лапы курицу и трясу, а бабушка говорит:
– Понятно, почему она не несется?
А я думаю, что голубь перепутает, подумает, что это голубка и ко мне прилетит. Ну, конечно, курица-то оказалась ему не нужна, пусть петух занимается курицей, а не голубь.
И рыбу ходили ловили на Обь. Однажды даже нельма попадалась на донку, но это очень редко, обычно официальные рыбаки сети ставили. В них не только нельма, но и стерлядь. Для ловли всякой другой рыбы ставили корчажки такие плетеные из ивовых прутьев корзины, похожие на чернильницы-непроливашки. Эти корчаги привязывали к колу на мелководье, внутрь клали приманку. Утром корзины проверяли, и обычно в них набивалось очень много чебаков, подлещиков, язей и прочей белой рыбы.
Прошло много лет и я опять попал в Новосибирск. Бродил по почти родным местам, и раньше мне казалось все большим кругом: и дом большой, и стадион, и сосновый бор. Думал: «Неужели мы здесь жили». Жили мы весело и интересно, общались всей детской дворовой командой, которая жила в нашем доме, дружили мы со всеми ребятами.
А еще я мечтал велосипед, чтобы у меня был велосипед. В нашем дворе мальчик, у которого был велосипед.
– Ну, дай прокатиться, – я уже научился кататься на велосипеде, – ну, дай прокатиться.
А он такой гордый стоит, не дает:
– Ты сломаешь.
Иногда он катал на раме девочек. И передо мной возникла