можно было представить, как выглядели комнаты раньше. Груды кирпича и досок сначала лежали высоко и настолько близко к стенам, что нам удавалось залезть по ним на второй этаж. Но постепенно весь этот хлам осел, примялся к земле, порос кустарником, и стены стали будто бы декорациями для съемки фильма, создавая ощущение тревожности и напряженного ожидания чего-то таинственного.
Мы, конечно, поодиночке на верхний пустырь никогда не ходили, да и по двое тоже. Только если нас собиралась целая стайка, кто-нибудь предлагал: пошли на пустырь. Там всегда было чем заняться. Мы могли просто полазить по стенам или раскопать что-нибудь интересное под грудой кирпичей, например, старинные открытки с полустертым текстом и еле различимым адресом. Иногда попадались пачки облигаций государственных займов. Нас не особенно интересовало, что это такое, просто много-много одинаковых бумажек. Мы их нанизывали на веревочки или складывали гармошкой, или просто разбрасывали во время сильного ветра, и они метались по огороженному пространству несколько дней, прилипая к стенам, застревая в кустарнике, а потом мы их искали, кто больше найдет, и снова собирали в стопочки.
Еще мы находили очень интересный материал – тонкие деревянные палочки, из которых состояла обрешетка для штукатурки. Сначала подбирали одинаковые по длине. Их хотелось найти как можно больше, потому что из них с помощью ржавой проволоки мы собирали какие-то объемные макеты. Это не так уж просто, и такое занятие быстро надоедало. Потом кому-то приходило в голову, что эти палочки – отличные дрова. Игра становилась опаснее, а значит, и интереснее. Просто так развести костер – это мало. И вот уже изобретался цех по переплавке свинца. На пустыре валялось множество одинаковых свинцовых пластинок-решеток, непонятного назначения. Наверняка это была какая-то гадость. Кто-то говорил, что это начинка к защитным блокам от радиации. Но мы это не брали в голову.
Из кирпичей складывали небольшую печку, внутри разжигали костер из палочек обрешетки, а сверху ставили пустую консервную банку, в которую клали куски свинцовых пластинок. Довольно быстро свинец плавился и становился жидким. Мы сливали его вниз по горке, получались такие тонкие плоские ручейки. Но потом оказалось, что интереснее заливать свинец в особые кирпичи, с углублениями в форме конуса. До сих пор не знаю, зачем такие кирпичи выпускались. Когда свинец остывал, получались симпатичные одинаковые пирамидки.
Иногда на пустырь привозили еще какие-то строительные материалы. Огромные ящики с чем-то завернутым в рубероид, горы листов железа, новенькие кирпичи, уложенные елочкой на специальных платформах. Все это добавляло интереса нашим прогулкам – придумывались новые игры и соревнования с использованием этих предметов.
А однажды на пустыре появилась большая плотно закрытая деревянная бочка. Мы долго не обращали на нее внимания, но, конечно, кому-то из ребят стало любопытно, что же там такое. Используя всякие подручные средства, бочку