Грядущее вчера. Анна Цой

я уронила их, папа, – отложила телефон на подлокотник, – прости. Мне захотелось рассмотреть эмблему, а Тильда помогла мне собрать.

      Я смотрела в теплеющие отцовские глаза и виновато улыбалась. Он направился ко мне, сел на широкий холодный от кожаной обивки диван и забросил ногу на ногу.

      – Ничего страшного, Фейри, – он называл меня так обычно, – я не злюсь на тебя, – не смотря на то, как младшая дочь пытается сунуть сигары на полку, – через неделю я отправляюсь во Францию.

      Я нахмурилась. Он продолжил:

      – У меня дела в Ницце, но в этот раз я планирую остановиться у своего друга, поэтому, как и обещал, возьму тебя с собой.

      Я рывком вскочила на кресло ногами, сандалии скрипнули по обивке, а я сама упала на широкий подлокотник, обняв отца.

      – А… а я? – всё ещё держала тонкими пальчиками короб Тиль, – могу я тоже поехать?

      Обычно она старалась на него не смотреть, но только не сейчас: её взгляд буквально горел надеждой. И как же было привычно видеть то, как она угасает.

      – Ты останешься с Клаудией, – только и сказал отец.

      Ему будто было всё равно. А ещё он никогда не называл маму не по имени. Даже когда говорил о ней мне.

      – Ницца, – болтнула ногами я, – ты часто там бывал?

      Он взглянул на часы, поджал губы и ответил:

      – Достаточно часто, – его ладонь скользнула по моей макушке, – мне пора уезжать, Фейри. Обсудим это за ужином.

      Я пожала плечами.

      – Как скажешь, – вернулась к телефону я.

      Через минуту его автомобиль вынырнул из-под автоматических ворот и рванул мимо декоративного заборчика, у которого целый день крутился садовник.