он, но Шарка было не остановить. Рука со сжатыми для удара пальцами походила на мощный и неудержимо-смертоносный молот, который сминал в кашу мягкие ткани и дробил звериные кости. И длилось это безумие ровно до тех пор, пока команду не додумалась отдать Власта.
– Шарк, отставить! – проорала она таким тоном, какого раньше за собой и не знала.
Шарк хоть и не сразу, но повиновался. В пылу боя (или бойни – тут уж как посмотреть) он, похоже, совсем забылся, и слова – даже приказы от «госпожи» – доходили до него с трудом.
Управляющий пустил в беззащитные ладони дьявола две капсулы с успокоительным, а подоспевший Милан, не слезая с многоножки, подстраховал ещё парой выстрелов. Впрочем, зверь был уже на грани жизни и смерти, а из тела и защитной экипировки Шарка торчало, наверное, не менее двадцати шипов, и ещё штук десять валялось на земле рядом.
Пять или шесть отравленных игл попало клону в подбородок и всю ту нижнюю часть лица, что не была укрыта ни бронёй, ни визор-пластиной. Из-под верхней губы, из правой ноздри и из нижней челюсти торчали, пробив плоть, глубоко засевшие шипы длиною сантиметров в десять, из ран текла кровь, но то ли клон не ощущал боли, то ли не придавал ей значения.
Зачем он завалил дьявола и стал дубасить его, тогда как надо было парализовать и усыпить? Не попал, истратил впустую все ампулы, а парализатор не подействовал? Должно быть. Ведь зверь, как можно было догадаться, во время атаки был обращён к Шарку спиной, а все уязвимые места дьявола: ладони и уши – находились как раз спереди. В морду стрелять было не принято, чтоб не задеть глаза, ведь охотники – не убийцы, они лишь берут у обездвиженных животных яд и уходят. Так повелось с давних времён и было правильным. Но в данном случае не имело никакого значения. Как не имело теперь смысла воссоздавать в уме произошедшее: то, как ампулы отскочили от шипов, а иглы, ткань которых во многом напоминает костную и плохо проводит электрозаряд парализатора, сделали бесполезным и это оружие. Да то ещё, как Шарк, не сумев сориентироваться, не придумал ничего лучшего и решился на отчаянный и безрассудный шаг…
– Шесть штук… – пробормотал Милан и шёпотом добавил что-то нечленораздельное.
«Шесть штук…» – повторила про себя Власта, и только тогда до неё наконец дошло, что именно так звучит смертный приговор. Приговор её телохранителю.
– Шарк… – она зачем-то протянула к солдату руку, из щитка на которой всё ещё торчали смертоносные костяные «дротики».
Младший Андрич, помрачнев, отошёл, но приблизился его старший брат. Он спешился, отдал распоряжения охотникам, чтоб те поторопились собрать в специальные ёмкости ценный токсин, переговорил с кем-то по коммуникатору и наконец бросил нечитаемый взгляд на Власту и на клона. А потом молча вынул из-за пояса небольшую, но вполне себе боевую излучающую трубку.
– Зоран, погодите! – вскрикнула девушка, но всё то, что она могла бы