душонки содрогнулись от встречи с неведомым, на миг выглянули из своих обиталищ и вернулись обратно не совсем такими, как прежде.
Я и сейчас ясно помню все: наш смертный страх, решимость безысходности, торжество каждой малюсенькой победы…
Мы стали ощущать себя старше и уже с чувством превосходства смотрели на тех, кто, пусть даже будучи взрослее нас годами, не был в лесу и не варил кашу медведю. Побывав за гранью, теперь мы знали кое-что, недоступное простакам. Но не надо думать, что мы загордились.
Образ страшного медведя, ждущего в лесу, заставлял нас еще усерднее учиться, постигая премудрости домашнего хозяйства и рукоделия. Как знать, чего он потребует в следующий раз? А не справимся – съест.
Ведь он оказался гораздо ближе, чем мы думали в детстве.
Глава 2
Низовья Ловати, 14-й год правления
князя Дивислава
Зимой, когда реки покрываются льдом и с одной на другую можно проехать просто на санях, обозы торговых гостей тянутся с юга на север почти непрерывно. Завидев на реке очередной обоз, люди съезжаются из лесных весей: привозят на продажу добытый за зиму мех, сотканные бабами полотна, меняют на соль, красивую посуду, полосочки ярких шелковых тканей, блестящие бусы из стекла и камня. Кунья шкурка меняется на серебряную монету – ногату: иные просто дарят ногаты женам в ожерелья, иные отдают кузнецам, чтобы перелили на перстни и браслеты. Старейшины и малые князья приглашают проезжающих на пиры: угощают, расспрашивают о новостях – порой не менее ценных, чем товары, – получают и дарят подарки.
После того как прекратило свое существование Белогорье на Маяте, куда по восточному берегу Ильменя вела сухопутная дорога, те места заметно обезлюдели, и ныне через устье Ловати лежал единственный путь в Ильмень-озеро и дальше на север. Варяги ездили здесь постоянно, и целые роды кормились тем, что поставляли им припасы, чинили сани и лодьи, обеспечивали всем необходимым, давали проводников.
У князя Дивислава для варягов было поставлено несколько просторных изб возле реки, но в самом Зорин-городке он их на постой не принимал. Он первым завел собственную дружину для поддержания порядка на торгу и охраны путей, отказавшись от найма воеводы-русина. Свой род он вел от старшего из троих братьев, которых звали Зоря, Полудень и Вечерко. Каждый год, на Коляду, на княжеском пиру непременно рассказывалась повесть о братьях, которых отец, Дунай-князь, послал на север искать себе доли. Старший, Зоря-князь, добыл себе в жены берегиню реки Ловать и осел ближе к устью. Двое младших ушли по восточному берегу Ильменя и поселились там. До нынешнего века дожил только род Зори, и Дивислав полагал себя наследником дедней славы, ответственным за то, чтобы не уронить ее под напором все сильнее наседающей руси.
Снарядился Зоря-князь,
Едет по полюшку, по чистому,
Едет по лесу, да по зеленому,
Одолела его жажда нестерпимая,
Ищет молодец да быстрой реченьки,
Быстрой реченьки, ручья бегучего.
День