Пусть Наташа решает сама, отпускать свою дочь или нет».
Он оглянулся на неё, поправил чёлку, упавшую на глаза.
«Мальчишка ещё совсем, а мне уже тридцать пять… Та жизнь осталась в прошлом. Нельзя так привязываться к людям, дорогая! – говорила сама себе и радовалась тому, что Эрик в отъезде, иначе бы уже давно её раскусил. – Как было легко идти дорогой зла, когда черствеет сердце и не остаётся места для слабости. Но пришла любовь и сделала меня уязвимой. Даже к любовникам привязываюсь, словно глупая овца! – злость на саму себя вскипела внутри. – Что ж, милая „племянница“, настала твоя пора совершать свои ошибки».
– Как думаешь, Агнешка, можем ли мы доверить нашу девочку этому юноше?
– Несомненно! – она ещё раз взглянула в его лицо, сконфуженное допросом строгой мамаши, и ушла к себе, не попрощавшись. Легла на кровать, обняла подушку, закрыла глаза и вспомнила тот прощальный пикник на берегу. О эти ласки на грани сумасшествия!.. Греховные танцы на воде… Она позволила себе оторваться, дышать полной грудью, забыть обо всём… Вспомнила, как Жак вытолкнул её, а сам остался погибать в бушующей пучине. Теперь вся её жизнь снова принадлежит тому, кто выбрал себе другую. Ни сбежать, ни уехать, только Эрик один в голове, и как бы он ни старался быть ей в этой реальности братом, она-то знает… Когда-то давным-давно, тысячелетия назад, их обвенчали Небеса. И пусть снова не те, и опять с другими, вечность долгая, настанет и её черёд, только вот когда? И уж точно не в этом мире.
ЧАСТЬ 1. ГЛАВА 11
– Пап, а ты когда решил стать священником?
– В шестнадцать лет. Вскоре после того, как не стало моего отца…
Мы остановились отдышаться. Подножье укреплённых стен аббатства внушает громадное уважение грандиозностью построения.
– Потеряв его, я как будто лишился защиты и стал одним сплошным оголённым нервом. На меня посыпались видения, я слышал голоса, которые заставляли содрогаться от страха. Казалось, сошёл с ума и один не справлюсь. Признаться в этом маме не мог прежде всего потому, что не хотел ещё больше расстраивать, она переживала тяжёлую утрату, не хватало только сумасшедшего сына. Она всегда заботилась обо мне, оберегала. Если б узнала, что меня тревожит, немедленно повела бы к врачу… ну а там, и до больницы рукой подать. Молитвы сдерживали волну, и я много времени проводил, стоя на коленях, просил у Бога помощи, искал возможность разобраться во всём. У меня был хороший исповедник, он то и подал идею, что раз со мной происходят подобные вещи, значит, это для чего-то необходимо, нужно только научиться выбирать полезную информацию из общего хаотичного потока и творить добро.
Даня слушал внимательно, прерываясь лишь для того, чтобы сделать очередной снимок.
– Ты тогда уже любил маму?
– Любил, наверное… В молодые годы трудно отдавать себе отчёт в такого рода делах.
– А как вы познакомились?
– Мы тогда только перебрались жить в этот город. Новая школа, чужой класс. Не просто было войти, но вида я старался не показывать,