рукой в сторону степи.
– Туда ушли и старый, и Лука, и Маринка.
Известие, что Лука уже возвратился из своей поездки, обрадовало Кондрата. Он, не мешкая, поскакал в степь и вскоре обнаружил следы тех, кого искал. В небольшой котловине Кондрат заметил Бурилу и Маринку. Раздвигая крепкие прутики былинника – травы, похожей на крапиву, старик отбирал тоненькие, словно голубые жилки, стебельки какого-то другого растеньица. Он вырывал их с корнем и передавал Маринке, которая вязала небольшие снопики.
Увидев встревоженное лицо Кондрата, Маринка бросила в сторону снопик и поспешила ему навстречу. Недоброе предчувствие взволновало ее сердце.
– Ой, Кондратко, никак беда? – всплеснула она руками.
Кондрат соскочил с коня и отдал ей поводья.
– Не волнуйся, беды пока нет. Попаси коня в стороне, а я к деду. Разговор к нему есть, – попытался он успокоить Маринку. Но сердце ее чувствовало, что это не так. Взяв коня под уздцы, она пошла вслед за Кондратом. Бурило тоже был встревожен.
– Нашкодил добре, – покачал чубатой головой старик вместо приветствия, высекая огонь для своей люльки.
Хурделица понял: Маринка уже поведала деду о вчерашней стычке с ордынцами. И рассказал подробно о предостережении Озен-башлы.
– Накликал ты, Кондратка, беду – татары за обиду мстят люто, а Ураз-бей сам видишь какой! Теперь и тебе, и всем нам, – старик показал рукой в сторону слободы, – ухо востро держать надо. Неладно получилось, неладно!
Старик с сердцем выдохнул облако табачного дыма и вдруг, вытянув из-за кушака пистолет, выпалил в воздух. Он сделал знак, призывающий к молчанию, и стал прислушиваться к шуму ветра в степной траве.
Скоро послышался далекий звук, напоминающий пение рожка. Затем из далекой рощицы галопом выехал всадник и помчался прямо к котловине. Кондрат издали узнал в коннике – по развевающейся черной бороде и плотной фигуре – Луку. Подъехав к котловине, Лука выпрыгнул из седла и быстро подбежал к Буриле.
– Что случилось, хозяин? Чего звал? – спросил он с тревогой в голосе.
– Садись и слушай, – пригласил Бурило и сам, поджав по-турецки ноги, сел на траву.
Лука, Кондрат и Маринка последовали примеру старика.
– Беда не идет, а, как коршун, летит на нас, – сказал старый запорожец и поведал Луке об угрозе.
Серб молча выслушал рассказ и задумался. Потом поднял встревоженное лицо.
– Кондрату уходить надо с этих мест. Пайцзу я ему от сераскира добыл. Пусть завтра же на рассвете идет с чумаками в Хаджибей. А когда вернется с солью, татары его искать позабудут… Матери Кондрата с Маринкой надо тоже из слободы от глаз ордынских немедля скрыться. Есть куда! В тайный зимовник твой, Бурило! Тебе же, хозяин, наезда басурман бояться не след, ты их от хвори не раз спасал, да и стар, чтобы тебя им неволить. А вот коней да скот от них все же на зимовник сгони, не то уведут. А Кондрата я буду до Очакова провожать. Может, что о жене моей несчастной там узнаю.
– Разумен твой совет, Лука. Пусть так и будет.