пот и дорожную пыль с чумацких тел! Заходили вокруг пенистые волны, высоко полетели брызги! Развеселились хлопцы и стали в шутку топить высокого, как жердь, худого Семена Чухрая.
Однако шутка обернулась против них самих. У Чухрая, хоть и грудь впалая, да руки цепкие, как кузнечные клещи, и могучая, в бугристых мышцах, спина. Недаром в слободе рассказывали, что один он мог поднять воз с тяжелой кладью. Не поддался Чухрай, и четыре дюжих хлопца, что взялись было окунуть его в лимане, сами хлебнули соленой водицы.
– А ну, кто еще водички испить хочет, подходи! – смеялся Чухрай вдогонку убегающим казакам.
Но уже никто из молодых не решался больше напасть на него. Тогда обычно хмурый Чухрай разошелся вовсю и сам погнался за двумя чумаками. Настиг их на мелководье и, словно детей малых, ткнул головами в воду. Обидно стало Кондрату за такое посрамление своих товарищей-однолеток. Сверкнув чуть раскосыми глазами, он подошел к Семену:
– А ну давай попробуем!
И нашла коса на камень. Крепко схватились чумаки. На несколько минут, сжав друг друга в объятиях, застыли они в напряжении. Только узловатые бугры шевелились на широкой спине Семена да переливались набухшие мышцы на груди и руках Кондрата Хурделицы. Жилистые руки Чухрая, как клещи, сжали грудь молодого противника и, казалось, вот-вот раздавят ее.
Но случилось то, чего никто не ожидал. Кондрат тяжело вздохнул, набирая в грудь воздуха, крякнул, приподнял Чухрая и вдруг резким поворотом всего корпуса бросил его через плечо так сильно, что ноги Семена мелькнули в воздухе.
Взметнулись тысячи брызг, Чухрай шлепнулся в воду под дружный хохот чумаков.
Засмеялся и Кондрат, но вдруг смолк и поспешил к подымающемуся из воды Чухраю, который отряхивал намокшие усы. Подал ему руку.
– Не хотел я тебя так… Невзначай вышло.
Но Семен не обижался. Его длинное рябоватое лицо улыбалось.
– Не ведал я до сей поры, что ты, Кондратка, такой тяжелорукий. Не ведал, чертяка тебя возьми! – прохрипел он, выплевывая горько-соленую воду.
Хлопцев еще пуще развеселили эти слова. Они надрывались от смеха. Но Кондрат сердито глянул на них. Краска стыда залила его загорелое лицо. «Ведь не для того за сотни верст шли мы сюда, чтобы в озере шутки шутить. Хлопцы баловаться начали, а я, старшой, вместо сдержать их, сам баловству поддался, как недоумок какой», – мысленно корил себя Хурделица. Но ничего не сказал, только молча первый взялся за работу. Взглянув на него, перестали шутить и остальные чумаки. Дружно взялись за дело – стали брать соль. А она была под ногами, толстыми пластами залегала на мелководье лимана, на мягком, как черный жир, иле. Далее от берега, на глубине, этот окаменелый слой становился тоньше, пропадая совсем.
– Соль родится там, где солнце дно греет, – говорили опытные добытчики.
Поэтому обычно чумаки входили в воду по грудь и, наступив на пласт соли, лежащий под водой, ломали его на куски тяжестью своего тела. Затем вытаскивали эти куски на берег и складывали для просушки в кучи – бугры.
Соль,