оставаться?-осведомилась бабушка.
– Обвыкла. А вы ещё помните, как меня дед Михей называл?
– Как не помнить!-Анфиса Павловна помедлила и присовокупила:-Строг был покойничек, но справедлив. Упокой, Господь, его душу!
– А чья это могила?– москвичка кивнула на скособоченный крест, рядом с которым лежал букетик колокольчиков.
Бабушка обратила ласковый взгляд на холмик:
– Дружок мой здесь спит. –И обратившись к молодёжи, пояснила:-Ждёт Судного дня. Когда архангел вострубит!
– Чего ждёт?– не поняла Аля. Старушка её не услышала:
– Имечко мудрёное у мальчишки. Запамятовала…
– Да не переживайте так! – ободрила бабушку Светлана-Соломия. – Кто не забывает, тот и не вспомнит.
– А годков ему было… Пожалуй, вёсен девять от роду. Он для бани носил воду из проруби. Поскользнулся ли малец или тяжёлое ведро потянуло вглубь – доподлинно неизвестно, – только оказался в ледяной воде. Поговаривали даже, что его шулыкуны утащили.
– Шулы…А кто это?– нетерпеливо прерывает рассказчицу Алька.
– Нежити. Маленького росточка, в остроконечных шапках. Выпрыгивают из проруби в Святки и бродят до самого Крещенья. А потом – бултых!
– Мальчика спасли?– спрашивает Светлана-Соломия, относившаяся к местной мифологии скептически.
– Амвросий! Вот как его окрестили.-Анфиса Павловна смотрит перед собой,как будто пространство приоткрыло для неё завесу времени.-Вытащить-то его вытащили, но захворал дружок…
– А дальше?– подаёт голос Васёк, нервно почёсывая сгиб правого локтя.
– А потом пришла Она. Та самая, что говорит: «Я утеха – детям, я покой – старым, я свобода – рабам, а трудящимся – отдых».
– Это смерть, бабушка?– спросил пацан, так и не справившийся с зудом на сгибе.
– Она самая. Смертушка. Спаси вас Бог, лапушки! А мне пора. Заждался Марк.
– Скучаете, Анфиса Павловна?
– Без него и цветы нецветно цветут, без него некрасно светит солнце красное!– И старица продолжила путь.
– А кто такой Марк?-поинтересовалась «московка», когда они вышли за кладбищенскую ограду.
– Муж.
– А-а-а-!– разочарованно протянула Алька.
« Муж объелся груш!»
– А «большуха»– это главная?-задала она следующий вопрос. Но ответа уже не слышала: из-за поворота вынырнули заново отстраиваемая монастырская стена. На верху маячило коричневое пятно. Компания опознала футболку, мысли Васиных спутниц переключились на него. Алька помахала каменщику, и тот поднял мастерок в приветственном жесте. «Большуха», никак не отреагировав, маршем провела их мимо.
Утром хозяева напрасно ожидали постоялицу к завтраку. Приступили к еде без неё.
Ближе к полудню Васёк легонько коснулся двери:
– Аля, ты спишь?
Ответа не последовало, и мальчик позволил себе заглянуть внутрь. Вещи на своих местах, окна заперты, лысая голова покоится на подушке. Но через считанные мгновения Васёк уже на пороге столовой:
– Померла