девушка из группы фотографов на факультете журналистики, убедила, что у неё « выразительный бюст». Позднее, увидев снимки в иностранном журнале, модель согласилась с этим утверждением. Люся Майко ( Люсиль она станет позже) изумлялась непрошибаемому цинизму, с каким будущий фоторепортёр держала себя. И срабатывало же – в том числе и с болгарином Милко! А в него влюбиться – как с горы скатиться, так говаривала Люсина матушка.
Как этот юноша относился к подруге своей возлюбленной,так и осталось загадкой. Если не брать в расчёт, что дал ей прозвище – Люсиль, а перед посещением фестиваля болгарского кино вызвался собственноручно нанести макияж. Вышло карикатурно. Разумеется, на вкус уроженки рабочего посёлка. Люсиль отправилась в ванную – умываться. Это был её второй – после «Серого» – бунт.
Выразительный образ бюста должен был развиваться, а для этого требовалось увеличение либидо модели, поэтому дефлорация Люсиль значилась первым пунктом в планах фотографа. Никто из претендентов с задачей не справился. В общежитии поговаривали, что Милко тоже входил в их число.
…Она откидывает влажные от пота простыни.
Пора появиться солнцу. Её спасение от ночных кошмаров.Через раздвижное панорамное окно женщина выходит встречать небесное светило на террасу,огороженную с двух сторон нишу с плетёными столиком и креслами.
Светло-коричневые горы – в дымке. Дует бриз. Чудится: это трепещут крылья Вселенской гармонии.
Возвращение в номер кладёт конец иллюзии: в голове – привычная мыслемешалка. День обещает хлопоты.Список подарков включает пятнадцать наименований. Но прежде –завтрак. Как хорошо подкреплять силы, отбросив всякие помышления о задании. Оно выполнено! И в последний день она с чистой совестью может посвятить себе.
ЛОББИ ОТЕЛЯ «ПАРАДИЗ»
После смерти матушки от синдрома Альцгеймера Белозерцев фиксирует у себя схожие симптомы и опасается разделить судьбу героев книги « Человек, который принял жену за шляпу» Оливера Сакса.
«Память моя – как дефектная плёнка в советских кинотеатрах: картинка то теряет фокус, то вовсе пропадает».
Не меньшую озабоченность вызывает и «дежавю». Вот и сейчас, стоя у стойки портье и созерцая мочку «Розовой шляпки», он испытывает желание схватить её зубами и потрепать. Как лакомую добычу. Этот кусочек плоти говорит о тайне, что задвинута в дальний угол памяти. И вот теперь… она вылезает в новом одеянии – «дежавю».
«Правда, это и вселяет толику оптимизма: у жертв Альцгеймера – беда иного рода. Как в анекдоте: « А самое приятное- каждый день множество новых знакомств!»
Павел Петрович оторвался от созерцания ушной раковины «Розовой шляпки» – и наткнулся на руки, обтянутые ажурными перчатками. Они не на все сто справлялись со своей задачей: в поле мужского зрения попал участок кожи выше запястья, ощетинившийся тёмными волосками. Открытие снизило граду влечения – мужчина переключился на анкету для отъезжающих, который заполняла мадам. Она уже проставила галочки в квадратиках вопросника и намеревалась вернуть его портье, но тут