конюшне за маленьким столом. Она только что начала рассказывать о том, что случилось с ней, как незнакомец тоже подошел к окну и заглянул в него.
– Добрый вечер, – сказал он, – мне надо поговорить с вами.
Девушка клянется, что видела уголок бумажки, сжатой в его руке, когда он говорил эти слова.
– Что вам тут надо? – спросил конюх.
– Надо кое-что выгодное для вашего кармана, – ответил незнакомец. – У вас две лошади на Уэлекский приз – «Сильвер-Блэз» и «Баярд». Сообщите верные сведение о них и не останетесь в накладе. Правда ли, что при взвешивании «Баярд» может дать другому сто ярдов на две с половиной мили и что конюшня ставит на него?
– Ах, так вы один из этих проклятых шпионов! – крикнул конюх. – Я сейчас покажу вам, как мы угощаем их в Кингс-Пайлэнде!
Он вскочил с места и бросился на другой конец конюшни, чтобы спустить собаку. Девушка побежала к дому, но на бегу обернулась и увидела, что незнакомец просунулся в окно. Однако, когда Гёнтер, минуту спустя, выбежал с собакой, незнакомец исчез, и как ни искал конюх, он не мог найти и следа его.
– Одну минуту! – перебил я Холмса. – Конюх не запер за собой двери, выбежав с собакой из конюшни?
– Превосходно, Ватсон, превосходно! – проговорил мой приятель. – Я сразу обратил внимание на это важное обстоятельство и вчера же послал в Дартмур специальную телеграмму для разъяснение этого вопроса. Конюх запер дверь, выйдя из конюшни. Окно же недостаточно велико для того, чтобы через него мог пролезть человек.
Гёнтер подождал возвращение своих товарищей и тогда послал сказать тренеру о случившемся. Стрэкер взволновался, получив это известие, хотя, кажется, не вполне понял его истинное значение. Однако, им овладело смутное беспокойство, и м-с Стрэкер, проснувшись в час ночи, увидела, что он одевается. На ее вопрос он ответил, что не может спать, так как тревожится о лошадях и хочет пройти в конюшню, чтобы узнать, все ли там благополучно. Миссис Стрэкер уговаривала его остаться, так как дождь стучал в окна, но он все-таки ушел, надев непромокаемый плащ.
Миссис Стрэкер проснулась в семь часов утра и увидела, что муж ее не возвращался. Она поспешно оделась, позвала служанку и пошла в конюшню. Дверь была отперта. Гёнтер, скорчившись, сидел на стуле в каком-то оцепенении, стойло фаворита было пусто, а тренера и следа не было.
Поспешно разбудили двух конюхов, спавших на сеновале. Оба они ничего не слыхали ночью, так как спали очень крепко. Гёнтер, очевидно, был под влиянием какого-то усыпительного снадобья, и от него нельзя было ничего добиться, а потому его оставили высыпаться, пока два других конюха и обе женщины принялись разыскивать тренера. Они все еще надеялись, что тренер взял лошадь для утренней проездки, но, взойдя на пригорок вблизи дома, с которого была видна вся окрестность, они не только не увидели фаворита, но заметили кое-что, указывавшее, что тут произошло нечто трагическое.
В четверти мили от конюшни на терновом кусте болтался плащ Джона Стрэкера. Как раз за этим кустом,