Дезертирство в Красной армии в годы Гражданской войны (по материалам Северо-Запада России)
что дезертиры «как изменники Родины и свободы не будут иметь права пользоваться всеми благами свободной России»[32].
Партия большевиков проводила в этом вопросе собственную линию. Весьма типичный случай произошел в Киеве. На заседании Исполкома объединенных общественных организаций, Совета рабочих депутатов и депутатов войск Киевского гарнизона по вопросу о прошедшей в городе 15 мая облаве на дезертиров Исполкомом была предложена резолюция о необходимости борьбы с дезертирством, которое дезорганизует армию и тыл. Фракция большевиков же заявила о несогласии с внесенной резолюцией и предложила свою – о скорейшем окончании войны и о недопустимости поддержки Временного правительства. После того как председатель-меньшевик заявил, что такое предложение могли вынести только сами дезертиры, большевики покинули собрание[33].
Массовое дезертирство 1917 г. в большевистской пропаганде, а потом и в советской историографии неоднократно трактовалось как симптом тяжкой болезни государства, как прогрессивное и революционное (пусть и в большинстве своем стихийно-бессознательное) действо. Дезертиры не только хлынули в родные деревни самочинно занимать землю, но и сыграли заметную роль в политических событиях 1917 г. Они, в частности, усилили напряжение в Петроградском гарнизоне в июне и начале июля, когда дезертиры-агитаторы с фронта несли в запасные части, которым грозила отправка на театр военных действий, политические лозунги вручения всей власти Советам и немедленного мира. Настроения в деревне царили вполне определенные: «…скотину безо всяких пускайте по помещиков земли и пашите земли… берите в руки сейчас, и мы здесь не бросим оружие… и домой придем с винтовками»[34]. Именно дезертиры стали «предвестниками большевизма» в деревне, их возвращение подлило масла в огонь усиливающихся беспорядков[35]. Целый «дайджест» с мест о влиянии дезертиров на революционную обстановку привел в «Истории русской революции» Л. Д. Троцкий[36]. Началась настоящая борьба за солдата между «пораженцами» и сторонниками «войны до победного конца». В стихотворении того времени крах армии описывался следующими словами:
Подлинно настала не житье – малина,
Нонеча солдат
Позабыл, что значит слово дисциплина
Да и вспомнит вряд ль…[37]
Исследователь О. С. Поршнева напрямую связала расцвет массового дезертирства с проявлением усталости от войны. До Февральской революции дезертировали 201 381 человек, а к 1 сентября 1917 г. таковых было уже 1865 тыс.[38] По подсчетам В. В. Галина, с февраля по ноябрь 1917 г. ежемесячно бежали порядка 200 тыс., не считая случаев отказов солдат исполнять приказы, идти в бой[39]. Русский военачальник Н. Н. Головин по личному опыту считал необходимым предварять вопрос о численности дезертировавших констатацией крайне неудовлетворительной постановки дела военной статистики