они ненавидят, и Китаем, которого они боятся.
Еще одним сходством с США является сложная взаимосвязь между националистическим движением и этнической принадлежностью. Основой БДП выступают в основном говорящие на хинди индусы Северной Индии, принадлежащие, как правило, высшим и средним кастам. Однако после некоторых неудачных попыток сделать хинди единственным государственным языком Индии (от которых отказались в условиях решительного сопротивления населения южной части Индии) БДП в настоящее время, судя по всему, остановило свой выбор на Индии, опирающейся на индуистский национализм, демократию, экономическое процветание и военную мощь. Таким образом, ни одно из индийских националистических течений не стало общенациональным, что лишний раз показывает, насколько ограничена применимость моделей национализма, сформированных на основе «классических» этнических националистических движений в Центральной Европе, для изучения значительной части остального мира.
Проведение аналогий с Индией является весьма интересным занятием, поскольку позволяет выявить основные сходства и различия между правым национализмом в Соединенных Штатах и радикальными националистическими и радикальными консервативными движениями в других странах как в прошлом, так и в настоящее время. Отправной точкой в такого рода исследовании является «исключительная» приверженность американских правых сил демократии, причем совершенно необязательно «либеральной» или «плюралистической» демократии. По крайней мере, речь идет о приверженности институтам и формам демократического характера, а не диктаторского.
Эта приверженность демократии и универсальным принципам американского «символа веры», в свою очередь, играет основную роль в способности Америки преодолеть свое расистское прошлое и превратиться из демократии «расы господ», основанной на жестких и деспотичных законах расовой изоляции и превосходства, в великую «цивилизаторскую империю».
Прежние представления европейских националистов о великой миссии и призвании всегда сводились к одному определенному путеводному образу – к Римской империи. У этого образа есть длинная история в американской философии, он весьма активно публично обсуждался в США как цель, к которой идет Америка на пути к статусу единственной в мире сверхдержавы136. Как Китай и ранние исламские халифаты, Рим не только объединил множество различных этнических групп на основе одного языка и одной культуры. Оставшееся после него наследство продолжило оказывать влияние на формирование истории и характера Европы еще долгое время после его заката. Создававшиеся империи были не просто государствами, они представляли собой целые цивилизации, преодолевшие внутри своих границ расовые и этнические разногласия и оказавшие духовное воздействие далеко в пространстве и времени.
Цивилизаторские