погибла, а до этого пришла к Александру Ивановичу, кричала, обвиняла в распространении грязных сплетен! А он-то вытаращился на нее: мол, какие сплетни, вы о чем?
Маша ошарашенно смотрела на домработницу, а та попеременно показывала в лицах то возмущенную супругу Рудовского, то ничего не подозревающего профессора.
– А она ему: «Я знаю, тот мейл пришел с вашего компьютера!» А он как раз компьютер перевез в институт – тамошний его сломался. Говорит: «Глупости, никакого мейла я вам не отсылал – ни отсюда, ни с работы!» Тогда жена говорит: «Я вижу, вы мне не врете». Простите, мол, ревнивую дуру. И ушла. А мой Александр Иванович сидел на стуле, глядел в одну точку, закусив губу, а потом за сердце схватился. Я ему снова корвалольчику накапала. Он выпил, встал и пошел прилечь. А мне сказал:
– Это, Лида, должно было когда-нибудь случиться. Съемки, они весь день вместе…
– Когда это было?
Лида пожала полными плечами:
– Осенью. В октябре где-то. А что?
Маша смотрела на дородную Лиду во все глаза: первая жена Рудовского получила мейл с грязными сплетнями, касающимися ее мужа и молодой актрисы. Но профессор не счел роман своей молодой любовницы предательством. Получается, она права: дело было явно в другом.
– Где сейчас этот компьютер? – выпалила она.
– Так это… – пожала плечами Лида, – там же, где и был. В институте ихнем, театральном.
Андрей
Работа, которой занимался Андрей последние несколько дней, выносилась как бы за скобки расследования, хотя отнимала чертову прорву сил. Это была муторная сверка всех контактов Джорадзе на предмет подозрительных лиц и поиск его связок с криминалом. Сверка ничего дельного не дала. Второй отправной точкой могла бы стать какая-никакая история любовного толка, ибо Джорадзе был романтическим брюнетом со всеми необходимыми для образа составляющими: синими глазами, подбородком с мужественной ямочкой, белоснежной улыбкой. Однако и тут Андрея ждало разочарование: девушка Ираклия, некая Илона, приятная, несколько забитая барышня, рассталась с Джорадзе пару месяцев назад – по его инициативе. Девушка находилась в естественной печали, но надеялась на продолжение и вряд ли бы решила нанять высокого рыжего мужчину для убийства. Кроме того, Андрей был уверен – рыжий бородач «сам с усам»: вряд ли рыжий и вряд ли наемник. Скорее, действовал самостоятельно. Других любовных историй у Джорадзе не было – по словам Соловьева, покойный был трудоголиком. Да и полистав его многочисленные фотографии в Интернете, Андрей убедился в правоте зама – слишком этот павлин был занят собственной особой.
От полного отсутствия зацепок Андрей затосковал, и единственное, что утешало его в течение дня, это факт ежедневной теперь жизни Маши у него на дачке. Они с Раневской заполучили ее в свое безраздельное пользование, поскольку Машина мать укатила с подругой на отдых в Портофино, и Маша – почти официально – переехала из своей квартиры в центре в его пригородную хибару. Хотелось верить,