маяка. Погасни он – и все, жди катастрофы! Смотритель маяка – не профессия, а призвание. Жить на море непросто, все действия строго по инструкции, необходимо держать в надлежащем состоянии навигационные приборы, буи, следить за исправной работой фонарей и ревунов… Я тебя еще не утомил?
– Что ты, продолжай! – Адам отбросил книгу и, как мне показалось, устроился поудобнее в предвкушении продолжения моего рассказа.
– Каждый вечер случалась магия, согласно первому параграфу инструкции мой дед зажигал масляные лампы, которым полагалось гореть до утра. Все приборы постоянно проверялись на исправность, а сам маяк содержался в образцовой чистоте – как рабочие, так и жилые помещения. Там меня научили ответственности, порядку и усидчивости. Сейчас эти качества невероятно помогают мне в работе. Одним из самых любимых мест на маяке была открытая галерея башни. Пока дед принимал послания с судов или наблюдал за сезонным перелетом птиц, я представлял себя матросом на мачте, смотрел вдаль на горизонт, прищуривал глаз и вспоминал тысячу чертей.
– Ты был забавным ребенком с хорошей фантазией. Мало кто может похвастаться таким детством. Многие за всю жизнь не попадут внутрь маяка, а ты знаешь всю подноготную этого ремесла и места, – продолжал удивляться мой слушатель.
– Наверное, ты прав, это особенный опыт. Но главное то, что мне посчастливилось жить с самым умным, добрым и заботливым человеком. Он всегда говорил, что нужно брать пример с маяка: со стойкостью переносить натиск жизненных ураганов и штормов, ведь они делают нас сильнее, выявляют наши слабые стороны и позволяют укрепить нас там, где необходимо. И что бы ни случилось в жизни, ни в коем случае нельзя позволить погаснуть внутреннему огню, потому что пока он горит, всегда будет надежда.
Пришлось прервать свой рассказ, к горлу подкатил комок. Так ярко встали перед глазами мои воспоминания, сердце тоскливо сжалось. Пять лет как на маяке новый смотритель, но легче так и не становится, только безграничная тоска и любовь к человеку, которого больше никогда не увидишь… В наследство мне достался шуточный бортовой журнал, который мы вели с моего первого приезда, и образцовая линза Френеля превосходного качества. Она стоила немалых денег, но я передал ее в музей, который открылся в том же городке. Помимо модели маяка, его частей и различных устройств, особое место занимали фотографии моего деда, посвятившего полвека этой ответственной профессии.
– Да вы полны загадок, мистер Гилберт, – Адам смотрел в огонь и, скорее всего, сейчас представлял бескрайнее море.
– Вы, конечно, можете не спать и до утра, но время подъема никто переносить не будет, доброй ночи, – неодобрительно хмыкнул Когрович, убрал свои карты в планшет и исчез в палатке.
Но почти сразу откинул ее полог, высунул голову наружу и напомнил:
– Кстати говоря, за всей вашей болтовней забыл объявить следующих дежурных: Дэвид и Дэниел завтра весь день балуют нас своей стряпней. Не забудьте – это значит встать на час раньше других, разжечь