ленивый ответ: «Иво нэт. Иды атсуда. Завтра приходы». Дальнейшие попытки что-либо выяснить были аналогичны.
Еще один взгляд на «зону» позволил гостье вспомнить несколько слов из фильмов об уголовном розыске и произнести свои просьбу более настойчиво и по «фене». Это подействовало, так как за дверью послышались звук крутящейся ручки военного телефона и слова: «Таварыш лытынант! Здэс какой-то злой баб замполыт трэбуэт»
Вскоре дверь КПП открылась, на пороге в полевой форме появился высокий статный офицер явно не лейтенантского возраста, приложил руку к головному убору и четко отрапортовал: «Лейтенант…»,– назвав фамилию недавно почившего генсека. Посчитав это неудачной шуткой, сильно продрогшая приехавшая хотела съязвить в ответ и сообщить, что она – Валентина Терешкова. Но что-то ее удержало. Как выяснилось чуть позже, офицер действительно носил такую фамилию.
В канцелярии гостье был предложен чай в неотмывающемся от заварки стакане в обычной «зэковской» концентрации: полстакана чая на столько же воды. Вместо сахара из кармана офицера появилась необернутая карамелька в табачных крошках, которая виртуозно об рукав кителя офицера была приведена почти к тому состоянию, в котором находилась на складе «зоны».
Согревшись, но не притронувшись к «чаю», девушка уточнила время моего появления. На что лейтенант прямо ответил: «Не знаю, как получится. Он поехал в соседнюю «зону» воровать доски для ремонта Ленинской комнаты!» Это уже был удар поддых, и она надолго замолчала, обдумывая, как будет отсюда утром эвакуироваться.
Вскоре появился и я, сразу заметив, что мое появление радости ей не добавило. Оставшись наедине, она бросила последний для себя спасательный круг, спросив: «Это же не правда, что ты в соседнюю «зону» ездил доски воровать». Начало моего ответа гостью несколько успокоило: «Конечно, неправда!» Затем я продолжил: «Не в соседнюю «зону», а в соседнее ЛТП, и не доски, а стеклоблоки!» Дальнейшие минуты были сравнимы только со знаменитой сценой из гоголевского «Ревизора».
В ЗАГС на автозаке
Невеста жила в поселке у моих сослуживцев уже месяц. По нормам социалистической нравственности давно пора было жениться. И вот я решился. Утром, взяв лучшую из двух машин в роте, я приехал с утра к избраннице и с самым серьезным видом предложил ей руку и сердце и поехать подать заявление. Она, не колеблясь, согласилась, оделась и вышла из дома. Ее первый вопрос был: «На чем поедем? На этом?». Она показала на «автозак» и засмеялась, довольная своей шуткой. Я ответил вопросом на вопрос: «А чем не машина? Смотри, какой комфорт: хочешь – садись в кабину, не хочешь – в камеру. Можно на выбор – в многоместную или эксклюзивную одноместную («стакан»)». Невеста молча предпочла в кабину.
По пути следования в противоположную от ближайшего города сторону она спросила: «А куда мы едем?» Я ответил, что в поссовет. Она расстроенно пробурчала, что мечтала о красивом Дворце бракосочетаний, но быстро успокоилась.
Председатель