какие-то маленькие детали, торчащие из полотна, которые приходилось срезать, украшая натюрморт небольшими летающими потоками багровой жидкости.
Восприятие реальности ухудшалось всё сильнее. Между морганиями проскакивала целая жизнь: темнота на мгновение, и вот он у центрального моста, на него нацелилась дюжина ружей ординаторов, выпустивших дым из дул. Секундная темнота, и вот он без террабайка летит к земле, держа за шею Когтя, чьи глаза выпучились, а посиневший язык торчал изо рта. Темнота, яркий свет, он видит себя: «Я лежу на одетой в костюм куче фарша, вот я поднимаюсь, бегу, меня сбивают с ног, я борюсь, извиваясь, как змея, кто-то пытается выломать мне руку, а кто-то удерживает меня с другой стороны; я с хрустом изгибаю руку в неестественное положение, чтобы вмазать одному уроду, а другому раздалбливаю нос каблуком, ударив его подобно скорпиону, закинув стопу левой ноги через спину за правое ухо прямо в лицо ублюдка. Я поднимаюсь, бегу, моргаю – я в другом конце города, меня сбивает автотерр, я растекся по его лобовому стеклу, вставляю клинок в грудь водителя через стекло, выкручивая его сердце в разные стороны, поворачиваю машину, заползаю в салон, толкая труп; достаю из-за стопы нож-бабочку, закручиваю и всаживаю во второго пассажира, с хрустом вбивая ее в висок; выжимаю педаль газа в пол, ломая что-то внутри – кажется, что это тормоза. Моргаю, я на границах Онигасимы, за мной хвост, кто-то таранит задний бампер, долбятся в окна, несколько игл по косой пролетели незамеченные, обжигая кожу, я чувствую, как течет горячая кровь по рукам, руль становится скользким. Я моргаю, мой клинок пробил чью-то гортань насквозь, торча насквозь с другой стороны; стреляю в потолок автомобиля – пару человек падают с крыши на переднее стекло, разбивая его, засыпая меня осколками, другие валятся в стороны. Я завален чьими-то телами, впитывающими пули, предназначенные для меня. Стреляю в разбитое окно, на меня надвигаются пару байков с всадниками в мотошлемах, расписанных в демоническом стиле. Пуля медленно вылетает из дула, кажется, что звучит томная виолончель, пуля врезается в защитное стекло маски, видно, как она трескается подобно стеклу, удар по клавишам контроктавы, стекло дробится, пропуская пулю дальше; секунду ее не видно, щелчок, она выскальзывает с противоположной стороны вместе с маленьким темным фонтаном – водитель сворачивается на встречную, врезаясь в чей-то автотерр.
Моргание. Я и маска – мы в Онигасиме. Всюду дым, все бегут, кричат, кругом завалы. Женщина плачет рядом с завалом, из-под которого торчит маленькая бледная ручка. Кто-то в слезах тащит человека за руки – у него нет стоп, он не в сознании и, скорее всего, мертв. Мы видим сидящих безумцев, молящихся в небо на разрез в воздухе, вызванный Величайшим. На них падают камни, размазывая их по площади, но они не двигаются – лишь молятся. Мы видим толпы, ненавидящие другие толпы, – одна на другую, волна за волной, они сталкиваются, слышны выстрелы, крики и визги, повсюду летают автотерры, врезаясь в здания, падая