и алчность, зависть и жадность, прелюбодеяние и ненависть.
А с другой стороны, какого черта она должна подстраиваться под этого ксена? Подождет! В душе нарастало раздражение. Она – конт, он – простой святоша. Много чести. А будет докучать, так ведь и прикопать можно под камешком. Здесь не столица, и никто не поинтересуется, куда пропал брат Искореняющий. Хищники съели или горцы прибили, поди найди тело на просторах фронтира. А конт если что – только руками разведет. Не сидел, не привлекался, не имею.
С этими мыслями Виктория направилась в мыльню, выловив предварительно раба, чтобы показал дорогу и прислал Берта. Вот еще головная боль – рабство. Как же мало она знает, катастрофически мало. И получить знания не от кого, можно списать забывчивость на провалы в памяти, но нельзя списать на это незнание устоев и реалий мира, которые впитываются с молоком кормилицы. А еще плохое знание языка добавляло проблем. О смысле многих слов она догадывалась, вечером тщательно записывала их в словарик, многие вещи называла чешскими словами, хорошо хоть языки были схожи и ее худо-бедно понимали.
Мыльня оказалась просторной общественной баней, в которой одновременно могло мыться до двадцати человек. И даже парилка имелась. «Почти как дома, – с ностальгией вспомнила Виктория, стягивая запыленные сапоги. – Где же вы, мои любимые кроссовочки… Эх…» – с тоской подумала она. В пристройке стояли деревянные лавки, на которых валялась одежда и лежали окровавленные тряпки и одеяла. Значит, Рэй с игушем уже внутри. Появился запыхавшийся Берт с охапкой одежды. Вместе с ним пришли и Ольт с Туром, нагруженные полотенцами. Ольт был зол и каждые три секунды бросал на Берта ненавидящий взгляд.
– Что случилось? – поинтересовался конт, когда слуга помог ему раздеться.
– Да успели завшиветь! – воскликнул в сердцах Берт, дав Ольту легкий подзатыльник. – Всего полдня прошло, а они уже подцепили. Не хватало еще, чтоб разнесли эту заразу среди наших рабов. Надо обрить да голову настоем жиримихи смазать.
– Хозяин, а может, не надо? – заканючил Ольт. – Мы вычешем. Там, может, и было по одной вше, а он…
– Прикажи проверить всех. Если найдешь еще у кого – обрить и обработать, несмотря на пол и возраст, а одежду прокипятить, – скомандовал конт, ныряя в распахнутую дверь моечной, откуда тянуло теплым паром и слышался раскатистый бас Рэя. – Вши – это такая зараза…
За ним следом прошмыгнули и голые мальчишки. Тур тотчас начал таскать воду для конта, наливая ее в большую деревянную лохань, а Ольт, прихватив мочалку, поплелся следом за хозяином, шмыгая носом. Волос ему жалко! Явно какой-то девчонке показаться на глаза будет стыдно. Кавалер!
Рэй и еще несколько мужчин возились с игушем. Рядом на широкой лавке лежал отмытый от крови худенький черноволосый сын Эльки. Через живот и бок мальчика тянулся черный синяк. Правая рука опухла, похоже, он ее подставил под удар, чтобы защитить голову. А какой худой! Ольт, который был рабом и явно не шиковал, на его фоне казался