черты лица и напуганные ярко-синие глаза. Лет ей было…
Так сразу и не сказать – наверное, десять, может, чуть больше.
– Не сопротивляйся! – повысила я голос, пытаясь перекричать шум реки и звуки битвы на мосту. – Держись за мою шею, я буду грести!
Она испуганно кивнула, затем вцепилась в меня, а дальше мы поплыли вместе.
На этот раз по течению.
Но тревога меня не отпускала. Черные видели, как тот воин скинул девочку в реку. Что им могло помешать заметить и меня?! Вернее, нас с ней, – после чего попытаться ее отобрать, а меня прикончить. Или прикончить нас обеих?
А вдруг они нас уже преследуют – плывут по реке или бегут по берегу?
Не выдержав, я оглянулась.
Оказалось, прыгать за нами с моста никто не стал.
Вместо этого двое черных спешили к насыпи, ведущей к реке, – уверена, по нашу душу. Но у них на пути встал мужчина в синей одежде. Завязался бой, тогда как еще двое черных на мосту стояли возле хилого парапета и смотрели в нашу сторону.
И я не поверила своим глазам. Не может этого быть!
У них в руках были луки, и они…
Ужас придал мне силы, я принялась исступленно грести, не совсем понимая, что мне делать дальше. Тут девочка совсем некстати разжала руки, словно враз обессилила или же захотела перехватиться поудобнее, но не смогла.
Ушла под воду, а я нырнула за ней.
Поймала, вытащила, встряхнула.
– Держись! – крикнула ей. – Ну же, крепче!
Поймала себя на мысли, что голос у меня странный – словно не мой, да и речь не похожа на привычную. Но девочка меня поняла. Смотрела на меня огромными синими глазами, и лицо у нее было жалобным.
– Я постараюсь, Райли! – пробормотала она.
Вернее, я прочла это по ее губам, но переспрашивать не стала, потому что вспомнила о лучниках.
– Ныряем! – заявила ей. – Сейчас же! Набери побольше воздуха!..
Потащила ее за собой под воду; принялась грести, мысленно благодаря свои походы в бассейн «Олимпийский», где я годами меряла размеренными гребками дорожку стометровки.
Туда и обратно – и так раз за разом, день за днем, словно пыталась сбежать от однообразия своей жизни, в которой очень много работы, но нет семьи или любимого человека; слишком мало подруг и отсутствует какой-либо смысл приходить домой пораньше.
Зачем мне это делать, если там меня все равно никто не ждал?
Личная жизнь не складывалась, хотя я пробовала несколько раз, и каждый раз обжигалась. Я даже кота не завела, потому что постоянные командировки к этому не располагали.
У меня выживали только кактусы – и то, самые стойкие виды.
Зато теперь на однообразие мне было грех жаловаться. Я изо всех сил плыла как под водой, так и по поверхности реки, тащила за собой девочку, не совсем уверенная, что в следующую секунду не получу стрелу в спину.
Но, по крайней мере, меня утешала мысль, что сначала попадут в меня, а не в ребенка.
И так мы раз за разом выныривали, затем делали вдох, после чего снова уходили под воду.
Течение было сильным,